– Хорошо, – говорю я, откидываясь на спинку стула и окидывая его взглядом с головы до ног, медленно, давая ему почувствовать, что оцениваю его. – Потребуется уйма времени и сил, чтобы рассказать вам, что на самом деле представляет собой то, что вы назвали «городской изнеженностью». Вопросы сердца – это вопросы жизни. Может быть, у вас дыра в сердце или какой-то тормоз в голове. Но если вы дадите себе несколько минут, чтобы настроиться так, как настраивались перед матчем, то я был бы рад подождать, пока вы наберетесь смелости и вернетесь, чтобы поговорить со мной, как настоящий мужчина с настоящим сердцем.
Обычно с верзилами так не разговаривают. И когда это происходит, они теряются. Иногда растерянность выливается у них в хук слева.
Только долю секунды в его глазах заметно удивление. Потом он с вызовом наклоняется вперед. Отстраненно-ледяным тоном, на который способны только те, кто не раз дрался, он спрашивает: «Вы это серьезно?»
В комнате не слышно ни звука. Ничто не шелохнется. Только тишина и сгустившееся напряжение в ожидании громкой разрядки. Двое мужчин почти враждебно смотрят друг на друга. Внимание!
Я не мигаю. Не знаю, чем это обернется. Мой решительный ход должен дать ему понять, что меня тоже «не интересует эта чушь», поэтому, надеюсь, она начнет интересовать его.
Внезапно он расслабляется. Фыркает, откидывается назад в кресле и смотрит в окно; затем поворачивается ко мне. Он потирает брюки руками, а на губах висит кривая ухмылка.
– Насколько я понимаю, мы будем копать глубоко, да, док?
Его слова заставляют меня улыбнуться. Я не доктор, и мы оба это знаем.
Я тоже перевожу дыхание. Голос становится мягче, и я смотрю на него с состраданием.
– Могу поспорить, немногие знают, что вы чувствуете. На самом деле вам не безразличны другие люди, не так ли?
Глубоко вдохнув, он смотрит в потолок, словно раздумывает. И вдруг, к моему глубокому удивлению, на глазах у этого гиганта появляются слезы.
– Хотел бы я, чтобы так было, – отвечает он.
Способность быть внимательным к людям, заботиться о них и принимать внимание и заботу окружающих относится к сильным сторонам человека. Она позволяет нам расти и развиваться в детские годы, дает возможность проявлять любовь, симпатию, доброту, человеколюбие и умение прощать, когда мы становимся взрослыми.
Научный и профессиональный мир нередко низводит слово «забота» до сугубо медицинской терминологии. Заботятся обычно о больных, умирающих, престарелых или инвалидах – словом, о тех, кто не способен ухаживать за собой самостоятельно.