Борис хорошо знал эту породу чиновников, готовых без счёта платить за собственный карьерный успех чужими жизнями сломанными судьбами. Но в том положении, в котором он теперь находился, оставалось хвататься за любую протянутую тебе руку, пусть даже она принадлежит прокажённому. Поэтому Нефёдову пришлось пожать на прощание лапу негодяю, который совсем недавно цинично отказался от его попавшего в беду сына и своего подчинённого. Но это вовсе не означало, что Борис смерился с той ролью, которую ему уготовил гэрэушник. Ведь пробираться в раздираемую взаимными подозрениями дикую страну с миссией киллера означает сразу стать ходячим мертвецом – похлеще тех, что «производят» колдуны мрачного культа Вуду. У диктаторов, умеющих долгие годы удерживаться на троне, особый нюх на подосланных к ним убийц. Каждый такой великий плут обычно за версту чует опасность и без юридических формальностей отправляет подозрительных незнакомцев под топор.
«Не-ет уж, ищи себе других камикадзе!» – мысленно ответил Борис генералу, но виду не подал, что несогласен с поручаемым ему заданием.
Однако мало просто показать фигу в кармане вербующему тебя в шпионы профессионалу. Ведь в таких случаях всё делается таким образом, чтобы «живой снаряд» не имел физической возможности отклониться от навязанной ему траектории. К счастью, Борис обладал некоторым опытом нелегального существования за границей…
Это произошло в 1936 году, когда молодого лётчика направили на гражданскую войну в Испанию. Тогда офицер Красной армии по чужим документам проехал чуть ли не через половину капиталистической Европы. Причём, ехал он один, без бдительного сопровождающего из НКВД. Из того путешествия Борис сделал главный вывод: чтобы иметь в роли нелегала максимальную степень свободы, а не быть марионеткой в чужих руках, необходим резервный запас денег и связей.
Поэтому уже на следующее утро Нефёдов отправился на поиски своего старого фронтового товарища – Лёни Красавчика по прозвищу «Одесса». В последний раз они виделись почти два года назад на похоронах сослуживца, который, несмотря на почти годичную службу в 1943 году в штрафной эскадрилье, сумел после войны из капитанов дослужиться аж до генеральских погон и министерской должности.
До Бориса регулярно доходили слухи о впечатляющей карьере «Одессы». Впрочем, «карьера» – это было не совсем точное определение весьма верчёного-кручёного процесса наработки частного капитала в стране побеждающего социализма, в котором почти беспрерывно находился этот «ударник капиталистического труда». Борису деловые эксперименты талантливого комбинатора казались диким покером, – чрезвычайно азартной и одновременно опасной игрой, когда на кону пан или пропал, а в кармане заряженный пистолет. А ещё где-то поблизости от игрока, желательно в пределах стремительного броска, должно находиться окно, предусмотрительно не запертое на щеколду, – на случай внезапного появления милиции с ордером на твой арест.