Ред лег рядом, и она впервые ощутила его кожу.
— Я буду с тобой так нежен, словно ты моя маленькая дева, — пробормотал он.
«О нет, — подумала она, — только без нежностей. Я не хочу впускать тебя в свое сердце. Я готова наделать массу глупостей, но пусть все останется игрой».
Под названием «Сын Аризоны и его Апалача».
* * *
Потом Ред склонился над ней и прикоснулся губами к ее губам. Осторожно, почти робко его чуть приоткрытый рот проследовал по контуру ее губ, будто проверяя, целовали ли ее когда-либо раньше. Ласка получилась такой трогательной, что у Мэри сжалось сердце. Это было не то, чего она хотела, это было слишком опасно. Он должен получить ее тело, но не душу.
Она обхватила его за шею, потянула на себя и прикусила ему нижнюю губу.
Он отпрянул от неожиданности. Но, когда она еще теснее прильнула к нему и ее грудь прижалась к его торсу, он, кажется, понял.
— Не дева, а дикая кошка, — пробормотал он. — Можно и так.
Он порывисто схватил ее за затылок, и поцелуй, который она теперь получила, не оставлял сомнений в его желании. Не было ни бережных прикосновений, ни взаимного познавания, была борьба. Его язык сразу добился доступа и захватил ее рот, а руки в лихорадочном возбуждении заскользили по телу. Он обхватил ее снизу, гладил округлости ягодиц, бедра, потом по спине двинулся выше, взялся за груди, сначала за одну, потом за другую… Он вел себя как захватчик, он завоевывал ее тело.
Мэри окаменела от столь жесткого вторжения. Что она сделала неправильно? Она хотела Реда, но не так. Если уж ее все равно завтра с утра ждут угрызения совести по поводу собственной аморальности, она, по крайней мере, желала сохранить приятные воспоминания о совершенной измене. Ведь взрослые люди умеют заниматься в постели приятными, безобидными любовными играми, место которых где-то посередине между чрезмерной бережностью и этим неистовством.
Она плотно сжала ноги, почувствовав, как его рука в торопливом поиске стремится проникнуть между ее бедрами.
Он насторожился и замер. Потом, тяжело дыша, опустился на ее тело, приподнял голову и вопросительно посмотрел на нее.
— Я тебя напугал?
— Да, — ответила она. — Но тут есть и моя вина. Я не была с тобой откровенной.
— Откровенной?
Она подняла руку и убрала волосы с его лба.
— Я хочу тебя, как не хотела раньше ни одного мужчину, Ред. И все же я не считаю это правильным. Я… Пойми меня! Я не могу по-другому, потому что все еще остаюсь однолюбкой.
— Значит, все-таки «Маленькая дева», — произнес он почти нежно, — целомудренная девственница. — Он засмеялся, хотя и несколько вымученно. — Если ты можешь принадлежать только одному мужчине, принадлежи мне!.. Сейчас!