Конечно, не к добру, но назад дороги нет. И плакать нельзя. Сделка. Голый расчет, ничего личного. Ощущение гадливости от собственной продажности не смыть никакими слезами. Она знала, на что шла, значит, остается улыбаться нелюбимому мужу, тетеньке с халой, Семе и Марье, назойливой фотокамере.
– Прикидываешь, на что потратишь заработанные денежки? – Лиховцев крепко, до боли, сжал ее пальцы.
– Уже прикинула.
– Хватит?
– Должно хватить.
– Тогда пойдем, дорогая, нас ждут гости.
Гости и в самом деле ждали, прямо на подступах к прибрежному ресторанчику на обсаженной кипарисами аллее. Их было много, и никого знакомого Кате. Посторонние, случайные люди, массовка, которую жадным взглядом обводит черный глаз видеокамеры.
– Зачем? – спросила она у своего теперь уже законного мужа.
– Для архива, дорогуша.
– Не называй меня дорогушей.
– Хорошо, дорогуша. А теперь пойдем, некрасиво заставлять людей ждать…
Это была странная свадьба. Больше всего ей подходило определение «бутафорская». Незнакомые люди, назначенные гостями, равнодушные к происходящему, жадные до халявной еды и выпивки. Помятого вида тамада, после каждого тоста украдкой прикладывающийся к рюмке, хмелеющий все сильнее и сильнее. Бойкий парнишка с видеокамерой наперевес, спешащий запечатлеть торжество в его самой первой, благопристойной стадии. Шустроглазые, загорелые девочки-официантки в матросках и бескозырках. Громкая музыка. Духота, с которой не в силах справиться единственный кондиционер. Ломящиеся от еды и алкоголя столы. Вялое «горько», перемежающее бездушные, заезженные тосты. Безнадега. И в самом центре всего этого фарса – они с Лиховцевым. Жених и невеста! Или теперь правильнее – муж и жена? Не важно, главное, каждый из них был сам по себе. И Кате казалось, что гости это чувствовали, понимали если не умом, то интуицией, пили и веселились, все меньше внимания обращая на молодых. Или наоборот – обращая слишком пристальное внимание…
Девочка-официантка, длинноногая блондинка в тельняшке, то и дело сползающей с загорелого плеча, к чужому жениху сначала просто присматривалась, а потом осмелела. Она белозубо улыбалась, смеялась и кокетничала, и тельняшка ее все соскальзывала и соскальзывала, а исключительной стройности ноги пленяли взгляды всех более или менее трезвых мужчин. И взгляды Лиховцева тоже пленяли. Во всяком случае, на ноги официантки он пялился, не особо скрывая свой интерес, улыбался и, кажется, даже говорил комплименты, потому что смех ее с каждой минутой становился все более заразительным, а взгляды, которые она украдкой бросала на Катю, все более дерзкими. Какая предприимчивая девочка! В ответ на очередной такой взгляд Катя обнадеживающе улыбнулась и даже приветственно помахала потенциальной сопернице рукой, всем сердцем желая той удачи в ее таком простом и бесхитростном деле по соблазнению чужого мужа.