Томас осекся и не завершил фразу, видимо, сообразив, что ляпнул что-то не то. А я зло прищурилась. Это что же получается — он подглядывал за нами? Воспользовался своей невидимостью и стоял рядом все то время, пока Нико меня ублажал?
— Извращенец! — с негодованием выплюнула я.
— Подумаешь, от вас не убыло, — огрызнулся он. — Зато мне развлечение. — Подумал немного и ехидно добавил, желая уколоть как можно больнее: — Да, кстати, месс Беата. Выражаю искреннее восхищение вашей портнихе. В одежде и не скажешь, что у вас настолько маленькая грудь.
Я замерла, раззявив в немом возмущении рот и не смея поверить собственным ушам. Что он сказал? У меня маленькая грудь? Да как он посмел! У меня самая прекрасная грудь в мире! Хотя бы потому, что она моя!
— А вы, должно быть, истекаете слюной на пышные формы, — прошипела я, как никогда жалея, что не могу увидеть наглеца. Иначе, полагаю, с огромнейшим удовольствием вцепилась бы ногтями ему в лицо. Благо что не дворянка, а следовательно, могу не беспокоиться о так называемой родовой чести. Ишь ты, грудь ему моя не угодила.
— Ни на кого я слюной не истекаю, — парировал Томас. — Но да, девушки с большой грудью меня привлекают больше. Точнее, привлекали при жизни. Посмотришь — и глаз радуется.
— Что тут происходит? — оборвал наши переругивания голос Нико.
Я развернулась к барону, который как раз вошел в гостиную и растерянно моргал, видимо, не привыкнув еще к резкой смене освещения после темного холла. Кстати, в отличие от меня он приоделся к предстоящему торжеству: узкие штаны были заправлены в сапоги, начищенные до блеска, строгий черный камзол с серебряным шитьем не застегнут, и из-под него виднелась шелковая рубашка с роскошным кружевным жабо. Черные волосы барон гладко зачесал назад, а на руке сверкал нестерпимо ярким светом, отражая пламя ближайших свечей, просто-таки неприличных размеров старинный перстень. Ого, неужели это алмаз? Никогда не видела ничего подобного.
Между тем Нико сфокусировал на мне взгляд и подавился от неожиданности.
— Ох, чур меня! — Бедняга явно не ожидал того, в каком виде я предстану перед ним, поэтому аж отпрыгнул назад, стремительно переменившись в лице. Сделал замысловатый жест, словно отгонял что-то невидимое, после чего с искренним удивлением продолжил: — Беата, это ты? Какого демона ты вырядилась в эти лохмотья? И что ты сделала со своим лицом? Только не говори, что это Томас тебя так разукрасил!
Мысль все свалить на призрака была очень заманчивой. Наверняка Нико будет в ярости, если я начну плакать, что его дворецкий решил выставить меня пугалом на предстоящей свадьбе. Но почти сразу я отказалась от этой идеи. Нет, за свои поступки ответ надо держать самой! Но это не значит, что я прощу призраку нелицеприятное высказывание о моей фигуре!