— Томас сказал, что у меня некрасивая грудь! — поспешила я наябедничать Нико.
— Позвольте, месс, я так не говорил! — торопливо перебил меня Томас. — Я всего лишь намекнул, что, на мой вкус, она маловата.
— А еще он подглядывал за нами, когда мы… — Тут я споткнулась и покраснела. Сразу же рассердилась на себя за неуместное смущение. Взрослая дылда, а не могу сказать простое слово из четырех букв. И я с усилием продолжила: — Когда мы занимались сексом.
— Я предпочитаю выражение «занимались любовью», — поправил меня Нико, которого, судя по улыбке, явно позабавило выражение моего лица в тот момент, когда я говорила это. Но почти сразу барон посерьезнел и продолжил строгим голосом: — И из-за обиды на Томаса ты решила изуродовать себя?
— Нет, — неохотно призналась я и замолчала, не имея ни малейшего желания объяснять свой поступок. Почему-то сейчас моя идея испортить собственную свадьбу уже не казалась мне такой замечательной, а выглядела глупой детской шалостью.
— Ага, — понятливо протянул Нико и укоризненно покачал головой.
Я с вызовом вскинула голову и как можно громче шмыгнула носом. Что, не нравится? Пусть привыкает! Это еще цветочки. Ягодки он увидит, если наша свадьба действительно состоится!
— Если верить приметам, то наша будущая семейная жизнь будет очень счастливой, — проговорил Нико, видимо, решив замять предыдущую тему.
Я в ответ фыркнула и кисло скривилась, не испытывая ни малейшего воодушевления по этому поводу. Впрочем, Нико не обратил на мою реакцию ни малейшего внимания. Он подошел к окну и отодвинул занавеску в сторону, вглядываясь в непогоду, бушующую снаружи.
Сиреневые всполохи молний освещали барона, его плотно сомкнутые губы и тонкую морщину, расколовшую переносицу. Интересно, какие мысли его сейчас тревожат? По всему видно, что не особенно приятные.
— Бедняга Брон, — наконец, печально констатировал он. — Его пони, конечно, выносливый и отважный, но в такую погоду даже ему придется непросто.
Брон? Что еще за Брон? Я открыла было рот, чтобы спросить, но тут же закрыла и понимающе хмыкнула. Угу, предполагаю, так зовут священника, должного заключить между нами брак. Заранее ненавижу этого продажного типа! Служитель божий, называется, а водится с самым настоящим разбойником!
— Быть может, вина? — Нико вернул занавеску на прежнее место и повернулся ко мне. Опять едва заметно вздрогнул, видимо, еще не привыкнув к моему виду, сдавленно кашлянул и продолжил через несколько секунд: — И еще, Беата. Почему бы тебе не умыться?
— Ни за что! — гордо провозгласила я и подарила Нико широкую улыбку. Посмотрим, как ему понравится моя придумка с вычерненными передними зубами.