— Это где такие ужасы? В каком городе?
— Да есть такой городишко, название вроде рыбного. Или лошадиного. А, Седлецк! Вспомнил,
— Худо у вас с памятью, Саманюк. Так за что вернули с «химии»?
— Говорю, по пьянке. С получки выпили с корешем, уснули на вокзале. Просыпаемся вечером. Башка трещит, время позднее, в общежитие на поверку надо, там у нас строго. Что делать? Ну, поперлись домой. Мимо гаража идем, кореш и говорит: давай, говорит, возьмем машину для скорости, чего пехом эку даль топать. Конечно, не вполне трезвые были. Вот, с гаража сдернули мы серьгу… то есть замочек сняли, «газик» завели и поехали. Ну, думаем, теперь порядок, успеем к поверке. Улицы три-четыре проехали — бац, бензин кончился. Н-не повезло! Так и ушли в общежитие пёхом. Думали — сойдет. Оно и сошло бы, да нас сторож у магазина приметил. Я ж говорю, за ерунду пострадал.
— Вашего соучастника как фамилия?
— Не помню. Вы правильно заметили, память у меня паршивая. Звать Федькой, а фамилия мне ни к чему…
Пятого мая Загаев приехал в северную исправительно-трудовую колонию. Два дня изучал дела, беседовал с оперуполномоченным, начальником отряда. Оказалось, что в этой же колонии отбывал в свое время срок и Машихин-Чирьев. Здесь же досиживает «кореш» Саманюка по угону машины, некий вор Фаат Габдрахманов. Русские уголовники зовут его Федькой. Срок у него пять лет. По словам начальника отряда, Габдрахманов преступник закоренелый, в обращении резок, нарушает режим, завистлив, характер неуравновешенный.
— Вечно он чем-нибудь недоволен, всюду мерещится несправедливость. Повара кроет — мяса ему в суп мало положили, другим больше. Бригадира — дешево ему смену расценили, другие деньги гребут. На завхоза рычит, почему заставляет в бараке уборку делать, когда другие «койки давят».
— Что с «химии» несправедливо вернули, не жалуется?
— Нет, не слышал.
— Он где сейчас?
— На работе. Только что мастер звонил — курит Габдрахманов в неположенном месте, грубит.
— Кстати закурил. Вызовите его к оперуполномоченному для беседы о нарушениях.
Габдрахманов имел вид человека, которого побеспокоили по пустякам, и он сейчас выругается и уйдет. Встал боком, держась за ручку двери. Сказал: «Вызывали?»— и глянул исподлобья. Велели сесть — не сел, а присел на стул: дескать, говори, говори, начальник, да я пойду.
— Габдрахманов, вы часто нарушаете режим, грубите. Курите вот в неположенном месте.
Глядит на «опера» выжидающе: ну, чего дальше? Голова у Габдрахманова круглая, серая от короткой стрижки, лоб широкий, низкий. Глазки маленькие, колючие, неприступные.