Он тоже уставился в снег.
— Чего уж тут хорошего… Но если вы так хотите, больше не буду.
— Нет, пожалуйста, не обижайтесь, — заторопилась она объяснить. — Мне хотелось бы, ну… пройтись, поговорить, но… не надо.
— Почему?
— Ну, как бы вам… Я ведь замужняя женщина, у меня сын…
— До свиданья…
Было это в пятницу. И всю следующую неделю Мария жила без нечаянной улыбки. Мучилась, что обидела его напрасно, что потеряла те ожидания, ту аллею, ранние зимние сумерки, прогулки от управления до аптеки, когда мимо бегут трамваи и автобусы, а рядом идет человек, друг… Если бы только друг…
И еще прошла одна неделя. Без встреч. Только думы. «Чем я жила? — думала Мария, возвращаясь домой в трамвае. — Какой радостью? Витенька, сын… Мало разве для матери, что мальчик ее пятерки в школе получает, с товарищами водится хорошо… Вот надо же, в субботу — не заставляла, не просила — сам догадался пол вымыть, раз маме некогда из-за стирки. Самое главное в мальчике есть, самое нужное — доброта и трудолюбивая душа. Разве то не радость? Да, все верно. Но ведь я не только мать, а женщина, мне еще тридцать лет. То есть уже тридцать. Ведь хочется ласки, внимания… Как хорошо, когда руку целуют. Гриша, Гриша, целовал ты стаканы, стопки, а на мою долю похмелье твое доставалось. Что ж, нет уже для меня женской радости? И нет права на нее? В тридцать моих лет? Почему, за что? Или не старалась собственного мужа, Гришу, завоевать? Или не так старалась? Бывало, уедет Гриша в дальний рейс на неделю, нет его — ну и ладно, и хорошо. Идешь домой без страха, что опять ссора ждет. Может быть, Гриша где-то там с другой женщиной… Ну и пусть его, хоть неприятно, да зато дома покой. Так и тянулась жизнь — без праздников. Если не считать успехов в работе. Но работа, даже самая интересная, самая жаркая, одна работа не согреет сердца, для сердца надо хоть искорку личного тепла… пусть даже искорка жжется… А сейчас, на работе, дома, в трамвае, в магазине, чуть выдалась минутка для дум — перед глазами Дмитрий Павлович, Дмитрий. Когда и не думаешь о нем, все равно как бы рядом. Влюбилась, что ли? Вот уж действительно, чего еще не хватало! Господи, какая я дура! Ну руку поцеловал, смотрел ласково — уж и растаяла! Тот же Кайманов поцеловал бы. Нет же, нет, как можно сравнить Митю с Каймановым! Дмитрий Павлович, зачем-то я нужна ему! Он тоже один. Хоть бы по делу зашел, что ли. Такой беспокойный, за участок свой и цех болеет, сам бегает материалы выбивать, а тут хоть бы зашел, Я хочу его видеть, просто до слез хочу его видеть! Так влюбилась, что ли? Ну и влюбилась, ну и что! Сама же испортила все…»