Я обдумывала это, когда она поместила печенье в рот и откусила кусочек. Она съежилась, как будто не хотела делать это, а затем замерла, фактически распробуя печенье. Пальцы дрожали, она съела еще кусочек.
— А это отличное печенье, — прошептала она.
— Значит, моя линия протекает дикой магией, — сказала я, глядя на нее.
— Нет. — Быстро моргнув, она трепетно откусила еще раз. — Кто-то вытянул дикую магию из межпространства, а твоя линия маленькая и отдаленная. Ей легко манипулировать. Что ты собираешься с этим делать?
Я думала о мире, где она жила, в котором шоколадное печенье было основанием для благоговейных слез. Это должно было закончиться.
— Узнаю, кто и почему, и скажу им, чтобы прекратили.
— Хорошо. — Она толкнула тарелку ко мне, не отрывая с нее жадных глаз. — Бери еще печеньку.
— У меня уже есть, — сказала я, и она улыбнулась мне.
Ее черные глаза расфокусировались, окидывая взглядом изломанное безвременье, ветер выгнал пыльных демонов из-под камней.
— Ты знаешь, почему Ал держал Кери так долго? Учил ее всему, что знал? — сказала она, когда ее глаза остановились на Тренте и Але.
— Она была рекламой его талантов, как производителя прекрасных фамильяров, — сказала я, зная, что это была ложь, даже если однажды он сам сказал мне это.
— Он пытался найти способ дать ей детей, — сказала она, потерявшись в воспоминаниях. — Сейчас он этого никогда не признает. Убьет тебя, даже за упоминание. Он был в бреду, когда сказал мне это, умирал от сожженной Ку’Соксом ауры. Безумец искал большую часть тысячелетия при помощи магии и науки, зная, что это может быть единственный способ, чтобы она принадлежала ему не просто как рабыня. Подозреваю, если бы ему это удалось, он скорее бы сбросил нас всех в могилу, чем отпустил ее, но когда у него не получилось, он просто… ушел. Потребовалось много времени, чтобы убить его надежды. Мы упрямый народ.
Я отвернулась, не в состоянии выдержать ее пристальный взгляд. Я любила Кистена, зная, что у нас никогда не будет детей. Это, казалось, не имело большого значения, но, предполагаю, когда твой вид бесплоден, дети имеют большую важность. Достаточную, чтобы закончить войну, пожалуй.
— Эльфы опасны, Рейчел, — сказала Тритон, я убрала из мыслей улыбку Кистена. — Чертовски умные. Сильные. Притягательные. И в момент слабости, доверие приводит к нездоровой неосторожности. Когда они практикуют, их магия проникает в каждый уголок твоей души, способная поднять тебя выше, чем ты могла вообразить. Ты уверена, что не спала со своим эльфом и просто забыла?
Загрустив, я покачала головой.