Он молчал. На кухне повар начал складывать еду в большую холодильную камеру. Челюсть Трента была напряжена, и я пожалела, что подняла этот вопрос.
— Забудь, что я сказала, — проговорила я, касаясь его колена, и убрала руку, когда он глянул вниз. — Прачечную переоценивают. Я действительно наслаждалась проведенным вместе вечером. Это было хорошее настоящее свидание.
Досада Трента, вздрогнувшая от того прикосновения к его колену, возросла до сентиментального огорчения. Кивнув, он развернул свой барный стул, чтобы взять меня за руки и повернуть меня к себе. Свидание заканчивалось. Я могла почувствовать это, как будто наши все три месяца вместе шли к этой минуте. И теперь все было кончено.
— Было, не так ли? — Трент потянул меня за руки. Сердце учащенно забилось. Я знала то, чего он хотел. Не было намека энергии, пытающейся балансировать между нами, но кончики моих волос плавали, а сверкающая энергия, казалось, подскочила между нами. Трент смотрел мне в глаза, и я сглотнула. Он тоже это чувствовал, как небольшое давление на его ауру, как будто проход по лей-линии.
Проход по лей-линии?
— Ты чувствуешь это? — сказала я, вспоминая те же ощущения днем на мосту.
— Мммм, — сказал он, не обращая внимания на мое внезапное смущение, когда притянул меня ближе.
О, Боже он собирается поцеловать меня, подумала я, а затем подскочила от взрыва у прилавка с обувью.
Трент дернулся, вспышка энергии балансировала между нами, когда он потянулся к линии.
Я посмотрела на прилавок с обувью. Темный туман навис над ним. Под ним была дыра, явно от взорвавшегося прилавка, пластмасса была расплавлена, на потолке красовалось уродливое пятно.
— Какого хрена! — послышалось из-за разрушенного прилавка, и два человека на дорожках повернулись, когда парень встал, его борода была опалена, а глаза — широко распахнуты, когда он увидел то, что осталось от его стола. — Где, черт побери, моя обувь? Дерьмо, моя борода!
Она еще тлела, и он стал гасить искры, когда крупный мужчина в подтяжках вышел из задней комнаты, держа в одной руке салфетки.
— Что произошло? — сказал он, затем резко остановился, уставившись на прилавок. — Что ты сделал?
— Гребаные чары обуви взорвались! — сказал мужчина с негодованием. — Они просто взорвались!
Мое сердце бешено колотилось. Искрящееся чувство, чары отреагировали с безудержной силой: все начинало складывать, и я смотрела на пару, возвращающуюся к их игре. Не все шары были зачарованы, но большинство. Дерьмо.
— Остановитесь! — закричала я, когда соскользнула с табурета, но было слишком поздно, женщина выпустила шар. Я наблюдала, как он двигался к желобу, затем сделал острый угол вправо, как будто его кто-то дернул, проскакал практически по шести дорожкам и влетел в стену с оглушительным треском.