– Хорошо устроился, Пергам, – сказал Сатир, располагаясь поудобнее в дорогом кресле. Капюшон с головы он так и не снял. – Обставленный со вкусом домишко!
Другой человек хмыкнул, набивая в трубочку табак.
– Не возражаешь, если побудем без света? – спросил он.
– Конечно, – небрежно отмахнулся Сатир.
Раскурив табак и сделав пару глубоких затяжек, Пергам уселся в кресле напротив собеседника, и, окинув взглядом тёмную комнату, проговорил:
– Прежде чем перейдём к делу, ты можешь ответить на один вопрос?
Сатир пожал плечами:
– Валяй.
– Какие чувства владеют тобой, когда ты занимаешься таким делом? – спросил Пергам, выпустив густой клуб дыма.
– Каким таким?
– Ну… Знаешь ли, крадёшь девушек и продаёшь мне, словно говядину с рынка.
Сатир с минуту помолчал, а потом ответил:
– А что здесь такого? Я зарабатываю на жизнь.
– Ах, зарабатываешь на жизнь! – воскликнул Пергам и сделал несколько долгих и глубоких затяжек. – А тебе не кажется, что это как-то погано?
– Ну, не смеши меня! – всплеснул руками Сатир. – Кто это говорит? Сам Пергам – крупнейший работорговец Феба! И чего тебя понесло в сию степь? Может, чего объелся или старость почувствовал, а вместе с тем и холод могилки?
В ответ раздался хриплый смешок.
– Знаешь Сатир, а без таких, как ты, у меня могло бы ничего не получиться, – после небольшой паузы сказал Пергам.
– Незаменимых не бывает. Не я, так другой нашёл бы вам необходимое. Главное, товар незатейливый, – радостно заключил Сатир.
– М-да… Страшные мы с тобой люди. Ради своего живота готовы лишать жизни других.
– Да чего тебя повело? – раздражённо бросил ночной гость. – Всё нюхаешь ту дрянь?
Пергам не ответил, и вновь припал губами к трубочке, пускай в стороны сладковатый табачный дым.
Меж тем мимо них проводили пленниц, укутанных в тёмные плащи.
– Ладно, твоя философия пускай останется по твою душу, я же привёл товар, теперь хочу денег, – перервал повисшее молчание Сатир.
– Да, да, конечно. Сколько их?
– Двенадцать. Пять чёрненьких и семь белокурых.
– Мне надо взглянуть на них, прежде чем говорить о цене.
– Ах, ты, прожжённый торгаш! – с притворной злобой бросил Сатир. – Не разочаруешься. Будь уверен!
Внезапно снаружи раздался какой-то треск.
– А… Что это? – напрягся Сатир и завертел головой в разные стороны. С улицы донёсся чей-то грубый крик и множество щелчков. – Ты слышал?
– Да, – спокойно ответил Пергам.
– Не понял. Это разве нормально? Что за… происходит там?
Сатир приподнялся, опершись на подлокотники кресла. Глянул в окно. И лишь в последний миг осознал, что сделал роковую ошибку.
* * *