Вот так надо! А не лезть брюхом голым на железо вострое…
Насчёт «голого брюха» — не фигура речи, а собственная глупость. Даже рубаху надеть не удосужился! Портупею с мечиками накинул, да безрукавочку с ножиками. Причём — наизнанку. Потому как ежели пояс портупеи поверх безрукавки застегнуть, то к моим метательным штычкам во внутренних карманах — не добраться. Вот и вся моя сбруя.
А, ещё: косыночка типа «плат Богородицы», крестик «противозачаточный» и костяной палец с Сухановой душой. Короче — во всеоружии. Ни кольчуги, ни шлема, ни щита… Дурень деревенский на резню поспешает.
«На бой кровавый,
Левый и правый
Марш-марш вперёд
Бестолковый народ».
Тут Курт, который впереди бежал, остановился и зарычал. А Сухан, который за мной следом топал, вперёд вышел.
Вот! Вот с кого надо кое-каким «плешивым экспертам» — пример брать! С «живого мертвеца». Был бы я такой умный как мёртвый… Под шапкой — мисюрка, под кафтаном — кольчуга, сзади за поясом — два топора, на левом плече — пук сулиц увязан, в правой руке — рогатина… Даже сапоги боевые, с железными вставками, успел надеть. А я тут, блин, как… балерун на па-де-де. Только и радости, что в штанах.
— Это мы. Свои.
Оп-па… В ночном лесу… Имею право с гордостью уточнить: «… радости в сухих штанах».
— Свои в такую погоду дома сидят!
Что-то из меня опять цитаты из Матроскина выскакивают. Это я так нервничаю.
— Это я, а…. Авундий.
Точно — свой. Один из Фанговой команды.
Мы всех голядей окрестили. Сам за крещение платил — всех помню. Вот и досталось ему нормальное русское человеческое имя. Мы ж их прямо по православному имяслову и… именовали. По алфавиту. Этого — по римскому мученику-тёзке. Но между собой они постоянно всякие прежние поганские прозвища употребляют. Вот парень и вспоминает с трудом: а как же его зовут?
— Один?
— Нет, шестеро нас. А Фанг на двор пошёл, велел здесь дожидаться. Там литва поротая пришла.
— Чего?! Кто пришёл?! Какая Литва?!
— Поротая. Ну, которая на Поротве живёт.
Неправильно говорит. Иноязычец — что взять. По русскому словообразованию должно быть «поротвенная». Или — «поротвонутая»?
Факеншит! Не сейчас! Этнография с филологией… очень милые занятия. Но не во время боестолкновения.
— И много их там? Поротых?
— Ладейка — одна. Баба там у них — одна. Одета… богато. Мужей с десяток, с мечами. Пара раненых или больных. На руках выносили. Не купцы — товаров мало, а народу хорошо оружного — много. Фанг как углядел… Говорит: надо потолковать. Вы сидите, говорит, — я позову. И пошёл. А потом оттуда крик какой-то. Бабы вопят чего-то. А он… ну… не выходит.