Чейз провел беспокойную ночь в больнице. Он всегда ненавидел стерильные палаты, запах антисептика и чувство печали, которое медленно заполняло помещение, как невидимый глазу ядовитый газ. Его мысли также не давали уснуть. Его беспокойный мозг, а может, и своевольное сердце постоянно воспроизводили в памяти каждую секунду, проведенную с Милли за прошедшие четыре дня.
Четыре дня. Он знает ее каких-то четыре дня, но теперь жизнь без Милли казалась старой выцветшей фотографией. Он не мог себе представить дальнейшее подобное существование, хотя понимал, что с завтрашнего дня оно и начнется.
Наступило утро, затянув сиреневыми тучами горизонт. Медсестра сказала, что приближается гроза, а это означало, что им предстоит нелегкое плавание обратно на остров. Чейз хотел было все отменить, но теперь не отступит. Милли не собиралась сдаваться без боя.
Когда Чейз вышел из больницы, на горизонте продолжали сгущаться грозовые облака. Вдруг он почувствовал внезапный сильный прилив надежды, что сможет справиться с этим. Статистика долгожителей среди больных хроническим миелолейкозом была вполне ободряющей.
«Я не смогу пройти через это второй раз».
«Да уж, не сможешь, — подумал Чейз. — И не надо».
Ему удалось сохранить решительный настрой только до того мгновения, как он увидел Милли. Она ждала его в хижине, где они занимались любовью. Ее образ сразу заставил его вспомнить, как она оседлала его две ночи назад, как ласкала губами все его тело. Как же ему было хорошо. Чейз ощущал себя любимым и желанным.
Она сидела на краю кровати, бледная и неподвижная. На ее платье было полно складок, что, учитывая обычное состояние ее нарядов, должно быть, сводило ее с ума.
Только вот, казалось, что Милли вообще этого не заметила.
Она уставилась на него. Цвет платья так подходил к ее глазам — шоколадный, теплый взгляд, как и она сама. Как он мог считать ее строгой и бесчувственной? Чейз называл ее суровой женщиной, но вскоре это превратилось в ласковое прозвище, а теперь и вовсе звучало глупо. Она была сама нежность, теплота и свет. Сама любовь.
— Ты опять кусаешь губы.
— Сложно отказаться от старых привычек.
Чейз хотел ответить саркастическим комментарием, но решил в этот раз обойтись без подшучивания. Пока заканчивать с этим. Заканчивать с ними. Они никуда не движутся. За исключением острова. Затем полет до Нью-Йорка и расставание навсегда.
— Готова ехать?
— К счастью, у меня немного багажа.
Чейз промолчал. Он посмотрел на сумку, стоявшую у ее ног. Это одна из тех, что похоже на вещмешок — в нее помещается все. Он потянулся за ней, но Милли резко подхватила ее сама.