Первой подала голос Лаура:
— Боже, как я выдохлась!
Артемио будто очнулся от сна. Я видел, как он ворочает головой, с трудом проглатывая слюну, явно охваченный паникой.
Что с ним случилось? Разве мы находимся в опасном месте? Может быть, он услышал предупредительные толчки приближающегося землетрясения? Или испугался, что мы свалимся в пропасть? Нет… он испугался меня.
Он с тревогой посмотрел на меня, прочистил горло и, заикаясь, начал оправдываться:
— Я думал… я… что вы вдвоем?..
Закончил он на высокой ноте, в которой слышалось безграничное отчаяние.
— Ну? И что же? — я попытался помочь ему.
Он решился подобраться ближе к болезненной проблеме, которая его мучила.
— Я думал, что вы собирались вместе поехать куда-то?
Я поморщился от неуместного эвфемизма. Но в устах Артемио в этот момент он прозвучал особенно неуместно.
— Совершенно верно.
Казалось, он еще более смутился. Лаура пробудилась от дремотного состояния, в котором она пребывала с самого начала нашего разговора, и улыбнулась ему, как мне показалось, сардонически. Ее ирония, однако, была смягчена парившим на ее лице крайним удовлетворением, так что, по-моему, нашему гостю особенно жаловаться было не на что. Да он и не жаловался. Он продолжал думать вслух о том, что он совершенно запутался. Он спросил меня:
— А разве вы нисколько не расстроились от того, что я слегка флиртовал с Лаурой?
— Конечно, — ответил я. — Я расстроился.
Он попытался отодвинуться от Лауры, так как было очевидно, что его рог все еще находится в ней. Она, однако, прижала его всем своим весом, стараясь сохранить вполне устраивающее ее положение, и это добавило какой-то элемент акробатики, цирка в эту неопределенную ситуацию. Я понял, что мне пора объясниться с ним откровенно.
— Это доставляет мне удовольствие, — уверил я его.
Дом Сальвадоа Родригеса был совсем не таким, каким я представлял себе. Он был гораздо интереснее и располагался среди ландшафта удивительной красоты.
Светало, но солнце еще не показалось на горизонте: оно должно было пробудиться вместе с Лаурой.
В это утро на небе не было ни одного облачка. Стояла середина мая: сезон дождей должен наступить значительно позже. Было еще не слишком жарко. В воздухе парил утренний туман. Я наблюдал необыкновенные изгибы кромки воды, заполнившей долину почти полностью. Это был приток озера, видневшегося на горизонте. Рядом с водой, блестевшей подобно чистому зеркалу, насколько хватало взгляда, ничего больше не было, кроме зеленой волнистой поверхности растений одинакового размера.
Мне подумалось, вполне естественно, что в этом заброшенном месте расположен огромный заповедник, где любители женских грудей могут спокойно устроить праздник своих грез. Но к ним я добавил бы, честно говоря, пару реальных женских грудей, чтобы иметь возможность смотреть на них, ласкать их, и которые, безусловно, превосходят по красоте все остальные. Я сказал вслух: