Галтьер, демонстрируя прекрасное знание местного языка, спросил, имеются ли три свободные комнаты на одну ночь. Портье, веселый парень, единственный представитель администрации отеля в столь поздний час, ответил на чистом английском языке:
— Мы ожидали вас.
Невероятно? Я внимательно изучала выражение лица Аравы, и, как обычно, мне ничего в нем не удалось прочитать. Но, в конце концов, зачем разгадывать эту тайну. Понятие «бессмысленного вопроса», по-моему, почти единственная вещь, которую я сохранила от своего буддистского воспитания.
Филиппинец протянул свою властную руку, на которую я положила наши четыре паспорта и документ с подписью и печатью Ланса. Арава принял позу человека, с детства свободного от, подобных формальностей.
Портье презрительно фыркнул, посмотрев на обложку моего документа. На ней был изображен позолоченный герб, показавшийся ему подозрительным. Записывая мое иностранное имя в регистрационный журнал, он все еще был слегка раздражен. Ученые степени и звания Галтьера тоже не произвели на него никакого впечатления. Его лицо просветлело только тогда, когда он открыл паспорт Лауры. Он проявил к ее документу большое любопытство: сначала внимательно осмотрел ее фотографию. Нам стало ясно, что она произвела на него потрясающее впечатление. Наконец он прекратил пялить глаза на фотографию и наградил Лауру подозрительным взглядом, сделав недовольную гримасу. Его комментарий был поразителен.
— Печать свежая!
В тоне его замечания не слышалось удивления, а скорее неодобрение и подозрительность: как будто он упрекал свою собеседницу, что она забыла надеть трусики. Лаура изящно парировала его комментарий:
— Вы правы, действительно, я поменяла паспорт, когда вышла замуж.
— Хорошо, очень хорошо, — вынужден был согласиться подозрительный портье.
Затем он стал внимательно всматриваться в каждую Страницу ее документа. Спустя мгновение он бросил в таком же добродушно осуждающем тоне:
— И вы вышли замуж только неделю назад. Лаура терпеливо кивнула, как будто ее свобода зависела от этого спектакля.
Совершенно верно, семь дней тому назад.
— Что ж, хорошо! — пробурчал подозрительный инквизитор, и невозможно было определить, как он отнесся к этому факту: отрицательно или положительно.
Он вздохнул, с сожалением вернул паспорт Лауре и начал просматривать следующие документы. Он поднял голову, внимательно взглянул на Николаса и, указывая на него зажатым в руке паспортом, недоверчивым тоном спросил:
И вы ее муж?
Николас молча подтвердил это обстоятельство. Клерк погрузился на некоторое время в раздумье. Наконец он произнес, пытаясь казаться любезным: