Сюда уже начинает прибывать эвакуированное население из западных районов страны. Нужно готовить им жилье, обеспечить работой, накормить. Надо решать продовольственную проблему, перерабатывать мясную, молочную продукцию, увеличить посевные площади – вот что такое сейчас будет тыл. Так что, уважаемые товарищи, ваш порыв благороден, но работайте на своих местах».
Лидия была очень рада, что ее муж получил бронь и при встрече с Клавдией сказала: «Судьба моего мужа решена, он рвался на фронт, но его оставляют здесь».
– Если Ашот получит повестку, мы проводы устраивать не будем, он хочет, чтобы только его семья была с ним перед отъездом…
– Да, конечно, какие сейчас могут быть застолья. Я устраиваюсь в «Таджиккнигу» на работу, подумала, «война», а я тут дома сижу, обеды готовлю, надо поработать».
Здание «Таджиккнига» своим фасадом стояло на улице Ленина, а внутри двора в одной из квартир жила Лида с Михаилом.
– Правильно делаешь, живешь ты рядом, и обедать можешь дома, а будешь просматривать книги, если попадутся интересные, мне скажи, я куплю», – сказала Клавдия.
Пятого июля, вечером Александру домой принесли повестку. В понедельник он должен был явиться на призывной пункт, а уже десятого июля, перед тем, как уехать в рейс, Ашот с Клавдией заехали на вокзал, чтобы проводить своего друга на фронт. Люба пришла с Леной, а Костю и Грету оставила под присмотром соседки.
– Клавочка, так все быстро произошло, что я сейчас стою и никак не могу поверить, что Саша, мой муж, уже в военной форме и вот-вот куда-то поедет, туда, где воюют, убивают… Мое сознание не может к этому привыкнуть», – Люба говорила и в недоумении разводила руками.
Клавдии стало жиль свою подругу, сколько всего тяжелого ей досталось, а теперь в самом начале войны, когда мысль еще не свыклась с нею, уезжает ее муж, а она остается одна с тремя детьми и небольшой зарплатой.
Клавдия подошла к Любе, обняла ее и сказала: «Посмотри кругом, сколько таких же, как ты женщин, провожают мужей. Это не только твое горе, это – общее горе. Если уедет и мой Ашот, как сможем, будет поддерживать друг друга».
Александр стоял рядом с дочерью и давал ей последнее напутствие:
– Ты, моя дочурка, уже взрослая, в этом году пойдешь в школу, и можешь, и должна помогать маме, а когда я вернусь, освобожу тебя от всех обязанностей. Договорились?»
Лена прижалась к отцу, она его очень любила, и если бы могла, то не пустила бы на фронт.
– Папа, а ты можешь не уезжать? – спросила она, и в ее глазах блеснули слезы.
– Нет, дорогая, это мой долг, – тяжело вздохнув, ответил Александр.