Позже нас закружила цепь балов и торжественных приемов, о которых, дорогая кузина, я отпишу тебе позже, ибо глаза мои уже слезятся, а рука дрожит, пятная безупречную чистоту листа, жалкими кляксами.
…Итак, до скорой встречи, дорогая кузина Юстиин. Твой брат и друг Аалаакс.
Игорь Рожков, студент, инструктор Бюро всеобщего блага
М‑да... Раньше, я думал что моей самой большой и неожиданной переменой в жизни, было попадание на Землю-2. — Фигня! Фигня по сравнению с переменой, произошедшей в моей жизни, после победы в этом дурацком чемпионате.
«Проснуться знаменитым»? — Я и не засыпал. Кажется, знаменитым я стал за пять минут поединка с тем Годзиллой. С тем же успехом, я мог бы за эти пять минут, долететь до совершенно иной планеты, находящейся в далекой–далекой галактике. Второй бой, только закрепил мой успех, и домой мне уже пришлось возвращаться в окружении плотного конвоя местных стражников, появившихся словно бы неоткуда… Признаться — не ждал от местных властей подобной оперативности. Однако, она явно уберегла меня от участи быть разорванным толпой на множество мелких сувениров, и относительно спокойно добраться до гостиницы.
На прощание, офицер, командовавший стражниками, довольно осклабившись, хлопнул меня по плечу, и сказал что‑то вроде — «За тобой еще пришлют», и удалился. А я — остался. И честно говоря, когда первая радость победы прошла, на меня напала такая апатия, что уже ни думать, ни что‑то делать желания не было никакого. — Любые соревнования, это не столько испытание мышц, сколько нервов, за что я их, честно говоря, и не люблю. Сидишь, подчас даже по нескольку часов, ждешь своей очереди. Гадаешь — каким будет твой противник, будут ли к тебе благосклонны судьи и публика… — а нервные клетки горят, как фантики в печке. Так что не удивительно, что к финальному поединку, многие, подававшие надежды новички, вдруг оказываются уже без сил. И все это для того, чтобы доказать что ты тут самый–самый большой прыщ на ровном месте. — Не стоит оно того! …Так что я даже ужинать не стал. Выпил приличных размеров чашу вина, да завалился спать.
А когда утром, как обычно, спустился в харчевальный зал позавтракать, — во–первых, был встречен овацией от посетителей, которых почему‑то в это утро набралось необычно много, а во–вторых, хозяин, обычно посматривавший на меня с некоторым подозрением, как на дикаря из хрензнаетоткудовска, от которого не знаешь чего ожидать, вместо обычной утренней молочной каши с изюмом, подал мне нечто замысловатое, четырехслойное и торжественное. Объявив — что это за счет заведения. И что и впредь, я теперь могу кормиться тут нахаляву, а еще — мне подберут покои — «достойные такого важного человека»… Тогда я над этим только посмеялся, решив, что хозяин внезапно оказался большим фанатом единоборств, ну — или решил таким образом прогнуться перед Бюро, с которым я теперь видимо, буду тесно связан. И лишь только спустя некоторое время, увидев изменившееся отношение ко мне со стороны кажется всех поголовно жителей Мооскаа, догадался, что вовсе не фанатом единоборств, был хозяин моей гостиницы, а скорее даже совсем наоборот — фанатом больших денег. А я, стал отличной рекламой для его заведения, — именно поэтому меня тут так любят.