А для этого, прежде всего, эту самую девицу и ее приятеля, найти надо. Ведь это я из‑за них во все это безобразие влип. Вот пусть они меня отсюда и вытаскивают.
А вот на день четвертый, я уже влип гораздо конкретнее. Как раз обходил весьма приятную на вид рощицу, и начал делать мучительный выбор — то ли заночевать в ней, то ли использовать остатки светового дня, чтобы пройти еще с десяток километров. Но вот будет ли, по окончанию этого «десятка», столь же удобное место для ночлега, — с водой и бесконечным запасом дров?
Так я этим вопросом озаботился, что даже не сразу заметил отряд всадников, вынырнувших из какого‑то оврага, примерно в полукилометре от меня. Тут уж конечно я, первым делом, по привычке нырнул в траву. Но быстро сообразив, что судя по тому что они остановились и пристально смотрят в мою сторону, меня тоже заметили, встал, и перекинув автомат на грудь, пошел к ним на встречу. Ноги, признаться, немного подрагивали. Словно в далеком детстве, когда идешь мимо чужого двора, где засела компания других мальчишек. — В том смысле, что кто их там знает, может это вполне нормальные ребята, анекдоты друг дружке травят. А может гопота местная, желающая покуражиться над тобой, только потому что ты неместный и один. В общем, шел я к ним, и внимательно рассматривал... Тринадцать человек, и небольшой табунчик лошадей с ними. Одеты в какие‑то живописные лохмотья цвета местной пыли, и все с оружием, а рожи!.. Рожи прямо скажем у них весьма и весьма злодейские, аж мороз по коже.
Подошел я к ним, метров эдак на пятнадцать–двадцать, и остановился. Подходить ближе, не было ни малейшего желания, словно кто за ноги держал. Тут‑то их вожак и рявкнул, как я понял что‑то вроде — «Иди сюда скот. Повинуйся мне и останешься жив»… Ну, насколько мне хватало знаний «стандартного имперского наречия», как называли это наши преподаватели.
Как‑то это было очень грубо, и не внушало надежд на налаживание дружеских связей. Так что когда эта местная гопота только сделала первые шаги в мою сторону, нервы у меня окончательно не выдержали, и я полоснул по ним длинной очередью.
Удачно это у меня получилось. И в смысле — метко, и в смысле — вовремя. Они еще стояли довольно плотно, только начав разъезжаться, охватывая меня полукругом. Очередь прошлась как раз над головами их мохнатых лошадок, и несколько человек сразу кулем свалились из седел, а еще несколько — дико заорали от боли. Но самое главное — опоздай я хоть на мгновение, дав им ринуться в атаку, и думаю, вражин бы уже было не остановить. Может быть половину из них я бы и смог положить, но уж оставшиеся до меня бы точно добрались, и ничего хорошего, это мне не сулило. А тут — вроде как махнуть джебом, перед носом противника приготовившегося к атаке. Это сбивает ему настрой, и заставляет переходить в защиту, и об атаке он уже не думает. Вот и сейчас, успев заметить и оценить тот урон, что я внес в их ряды буквально за первые же две секунды нашей битвы, они благоразумно предпочли отскочить подальше в степь. Ну а я, соответственно, рванул в рощу, потому как там у меня, в противостоянии со всадниками, шансов было куда больше.