– Мы должны убить его и освободить этот дом от древнего проклятья.
– Проклятье? О чём ты говоришь?
– Существует поверье, что если съесть сердце тролля, то он умрёт, и рухнет многовековое проклятье, которое тяготит души умерших здесь людей. Они будут свободны. Больше не будет нелепых смертей. Проклятье рода де Труалей, переходящее от одного поколения к другому, закончится.
– Ты веришь в это?
– И более того, сегодня ночью я понял, что это вовсе не сказка, а старый Гвендолин – это имя автора той книги, написавшего её много лет назад, когда на свете не было даже наших предков.
– Ты должен пообещать мне! – она заглянула ему в глаза.
– Я не могу этого сделать! Это мой долг, и я должен его выполнить!
– Ты всегда был упрям, только вот в кого ты такой упрямый?
– Я дал клятву и не могу её нарушить.
– Но знай, если я потеряю тебя, я этого не переживу!
– Мама! Ты должна верить в меня, и тогда у меня всё получится.
– Да не оставит нас небо! – тихо сказала она и обняла сына.
– Я должен немного вздремнуть.
– А как же твои раны?
– Пустяки! До свадьбы заживёт!
– Тебе нужен отдых, а мы с отцом пока приберёмся здесь.
Она ещё раз поцеловала сына, и он пошёл спать. В спальне было прохладно. Он поскидывал с себя одежду. Тело стонало, и у него начался озноб. Он надел халат и закутался в плед, чтобы не разбудить Лиану, он разместился в кресле.
«Ну, так если ты призрак, то убить тебя невозможно… – мысленно произнёс Феликс. – Что же делать, если ты бессмертен? Мне нужно докопаться до истины, которой нет. Это невозможно. Нет ничего невозможного. Есть правда жизни. Если оно есть, значит, можно его убить. Но как? Пистолет… А если это не поможет? Единственное, что работает, – это солнечный свет. С каждым лучом его сила слабеет и покидает его, но с наступлением сумрака он становится вдвое сильнее.
А может, мы имеем дело с дьяволом? Что тогда? Под его крылом смерть, и только молитва может спасти от неминуемой гибели. Он будет за мной следить. Нужно быть осторожнее. Они не поверили в проклятье. Сразу не поверили. Но теперь, мне кажется, увидев это создание, они будут всерьёз относиться к моим словам.
Музыка моей души напевает мне эту старинную французскую мелодию. Как приятно после того, что случилось, просто услышать мелодию и понимать, что тебе уже больше ничто не угрожает. Озноб прошёл, раны стонали, но уже начали затягиваться. Глаз, который украшал синяк, совсем распух, и его больно было потрогать. Как? Как это могло случиться? Меня победил этот… этот… этот монстр, это чудовище! Оно не могло уйти вот так вот от меня!..» – он ворочался в кресле, и сквозь сон его мысли не давали ему покоя.