– И я нашел.
– Да. – Дед горько рассмеялся. – Месть. Я прекрасно понимаю, что двигало тобой, мой мальчик. И я позволил тебе с этим жить, даже тебя ободрял. Поэтому ты сделал сначала один шаг, потом второй. Затем четвертый, затем десятый.
Голос деда едва слышно дрогнул, но Ник почувствовал это своим нутром.
– Поэтому ты продолжал жить – есть, спать, просыпаться. Поэтому я тебя не потерял.
Глаза старика увлажнились, а сердце Ника дрогнуло. Впервые с тех пор, как он покинул Пию.
– Спасибо тебе за это, Аво, – сказал он срывающимся голосом.
– Ты действительно мне благодарен? – строго спросил дед. Слеза скатилась по его щеке.
Его голос был сдавленным от нахлынувших чувств, и Ник сам еле слышал его.
– Я хотел всего лишь вернуть тебе то, что ты потерял. «Бриллианты Сантоса». Утраченную империю Сантос.
– Это отговорки. Ведь ты не такой, как твой отец!
Над небом Нью-Йорка сгущались тучи, словно силы небесные грозили наказать людей за их грехи.
– Я не хочу обсуждать моего отца, – сказал Ник. Он не мог вспоминать тот день. Ему ненавистны были эти воспоминания.
– Но я хотел бы обсудить.
– Пожалуйста, не надо, – взмолился Ник.
– Я потерял свою дочь, Никандро, и ты не можешь вернуть ее. Ты действительно думаешь, что деньги и бриллианты могут спасти души, возродить сердца, вернуть любовь?
Ник мучительно задумался над этими словами. Любовь была радостью и счастьем, а не зависимостью, граничившей с сумасшествием. Когда находился с Пией в Барселоне, ему было хорошо. Невероятно хорошо. И только когда он расстался с ней, он почувствовал себя словно в аду.
Пия…
Ее имя стучало в его мозгу. Невероятно, но он ушел от единственной женщины, которую по-настоящему любил. И разве «Бриллианты Сантоса» стоили того?
– Нет, я сказал тебе! – в давящей тишине комнаты разнесся голос Аво. – Это невозможно. Поэтому я снова спрашиваю тебя: что мы здесь делаем?
– Голдсмиты владеют «Бриллиантами Сантоса», и их дочь – подходящая жена.
– Для многих, не сомневаюсь. Но для тебя? Безумец! А что касается «Бриллиантов Сантоса», то кому они нужны? Оставь их в покое и начни новую жизнь.
Закрыв глаза, Ник склонил голову.
Ему вдруг стало ясно, что он цеплялся за «Бриллианты Сантоса», как за спасительную надувную лодку, отчаянно пытаясь завершить игру. Иначе все его усилия могли оказаться напрасными.
«Пия… У тебя останется Пия на всю жизнь», – словно прошептал ему тихий внутренний голос. Если только Пия захочет общаться с ним после того, что он сделал с ней! Ник до сих пор не мог поверить в то, что овладел ею, как животное, в Париже. И он не удивится, если она больше никогда не захочет разговаривать с ним.