– А Беатрис сможет нам его приготовить?
Он кивнул. Беатрис, как и он сам, тоже на нем выросла.
Одна из маленьких девочек несмело подсела к Марисе. Когда та дружелюбно с ней поздоровалась, девочка широко улыбнулась и разразилась потоком слов.
Дамасо смотрел на то, как Мариса общается с ней, обходясь столь малым числом слов, и у него внутри что-то напряглось. Следовало бы ему знать, что Мариса умеет использовать себе на благо подобные посещения бедных кварталов! Без сомнения, она привыкла разыгрывать добрую фею, сияя этой своей заученной улыбкой!
Но тут было что-то иное. На самом деле улыбка не была такой уж заученной. Это ее настоящая внутренняя теплота и дружелюбие давали о себе знать.
Однако что-то внутри его продолжало протестовать. Это чувство вгрызалось в его внутренности, заставляя мечтать о том, чтобы немедленно увести Марису обратно в тот мир, которому она принадлежала. Мир богатства и беззаботности, где он сможет заботиться о ней, пока она будет воспитывать их ребенка.
Вот в чем дело. В ребенке. Ей следовало бы думать о нем и не подвергать его опасности, бродя по бедным кварталам!
– Пойдем отсюда. – Дамасо поднялся и протянул Марисе руку.
Он увидел, как на них оборачиваются. Он и сам понимал, что его слова прозвучали слишком резко.
Маленькая девочка, с которой говорила Мариса, соскочила со скамейки, словно он на нее накричал, и Дамасо почувствовал, как его щеки заливает краска. Мариса же поднялась с грацией императрицы, презрительно проигнорировав протянутую руку. Она молча посмотрела на него, а затем повернулась и поблагодарила за прием сначала одного человека, потом другого.
Они собрались вокруг нее, отвечая на ее теплые слова, и Дамасо неожиданно почувствовал себя чужаком. У него возникло ощущение, что он стоит в одиночестве в темноте, отрезанный от этой непосредственной радости, которой он раньше даже и не замечал.
Что за нелепость! Он успешен и популярен. У него есть все, о чем он когда-либо мечтал.
Однако когда Мариса наконец собралась уходить и повернулась не к нему, а к Эрнесто, у него внутри словно бы что-то треснуло.
В два шага он догнал ее и взял под руку. Мариса напряглась, и ее улыбка стала неестественной, однако она не отняла руки. И хорошо, а то его терпение уже почти лопнуло.
Дорога домой прошла в молчании. Дамасо вспомнил тот вечер после приема, когда его снедали ревность и подозрения, и в итоге он полностью потерял контроль над собой и они соединились во вспышке страсти.
Однако сегодня все было по-другому. Он потряс головой, не зная, как обозначить пустоту, возникшую в его груди, когда он увидел Марису среди той нищеты, в которой вырос.