– Да ты только посмотри на него! Это же обычная дворняга. Если ты так хочешь собаку, давай купим породистую.
– Думаешь, это больше подобает принцессе?
– Ты ведь действительно принцесса, и нет смысла притворяться, что это не так.
– То есть вот что, по-твоему, я делаю?
Неужели ее поездки в трущобы он воспринимает точно так же?
– Конечно нет. Но эту собаку ничто не изменит. Как ни старайся, он все равно останется бродягой-полукровкой.
Эти злые слова эхом отдавались в ее голове. Таким она видела Дамасо только однажды: когда он убеждал ее держаться подальше от трущоб. Но почему? Потому что ему стыдно за место, где он вырос?
Не может быть. Она никогда не видела человека настолько уверенного в себе, как Дамасо. Однако он так часто упоминал о ее происхождении…
– Он наверняка чем-то болен.
Мариса потянулась за свежим ведром воды:
– Мы с Максом уже были у ветеринара, и он говорит, что все в порядке.
– С Максом?
– Он напоминает моего двоюродного дедушку, принца Максимиллиана. – Мариса улыбнулась, несмотря на напряжение, висевшее в воздухе.
Дамасо мрачно смотрел на нее из-под нахмуренных бровей.
– Не знаю уж почему, но ты очень привязалась к этому животному! – удивленно сказал он.
Мариса пожала плечами и смыла с пса остатки пены. Ей и самой было удивительно, как быстро она и Макс привыкли друг к другу. Она бы ни за что не отправила его обратно на улицу.
– Ну ладно, пусть остается. Но внутри чтобы я его не видел!
Дамасо развернулся и скрылся в квартире раньше, чем она успела его поблагодарить.
– Слышал, Макс? – сказала Мариса с улыбкой. – Ты будешь здесь жить!
Она потянулась за полотенцем и принялась вытирать собаку. Теперь оба они – беженцы на попечении у Дамасо. Не то чтобы он делал это из чистого альтруизма – в его интересах было убедить ее остаться с ним насовсем. Однако Мариса видела много двуличия в своей жизни и понимала, что действия говорят больше, чем слова.
И ей было интересно, понимает ли сам Дамасо, как много он рассказал.
– Город так красив в это время суток!
Дамасо смотрел на Марису, откинувшуюся в кресле и потягивавшую минеральную воду через трубочку. Пока она не начала здесь жить, он не обращал внимания на вид. И еще на многое другое.
– Я так люблю Сан-Паулу! – улыбнулась Мариса.
– Правда? Почему? – с кажущимся равнодушием произнес Дамасо, отхлебывая из своего бокала.
– Он такой живой и энергичный, не то что Бенгария. – Мариса посмотрела на остатки ужина: – Кроме того, мне нравится здешняя еда. Если я не буду держать себя в руках, то ужасно растолстею!
Дамасо улыбнулся: пока она набрала разве что килограмм, и это только увеличило объем ее и без того великолепной груди. Он представил себе, как ее живот выпячивается, отягощенный его ребенком, и ощутил уже знакомый укол желания.