Доктор, что зашивал рану, спустя три дня сказал, что ещё немного, и я бы умерла. Кровопотеря была огромной; мочевой не пострадал, но вот матка была задета, что означало лишь одно — я никогда не смогу иметь детей. В общем-то и не собиралась, надо быть извергом, чтобы обрекать маленького ребёнка на существование в таком мире. Я точно не была на такое способна, так что данное известие не произвело на меня должного впечатления. Скверна терпеливо дождалась пока я встану на ноги и выпроводила вон.
— Джей, — позвала Кира, внимательно вглядываясь мне в лицо. — Я хочу, чтобы ты знала: если вдруг тебе нужно будет с кем-нибудь поговорить… Поговорить на более серьёзные темы, я выслушаю тебя и не стану осуждать, кем бы ты там не оказалась. Даже будь ты женой этого главного бандитского кретина.
Кира усмехнулась. Она даже не подозревала насколько была близка к истине.
— А шрам у тебя и вправду страшный, — добавила она, вернувшись к перевязке. — Я то знаю… я была патологоанатомом и имею представление, как выглядят такие ножевые ранения, когда они ещё свежие.
Три дня спустя моё терпение лопнуло. Я напялила на ноги свои пошарпанные ботинки и выскользнула из палаты в коридор. Сейчас было утро, но в коридоре было мрачно и почти ничего не видно. В дали, на стене, горел факел, я двинулась в его направлении.
Не знаю, что я рассчитывала там найти, или увидеть, потому что вообще ничего не нашла и не увидела. Только косточки размяла. Я зашагала обратно, когда из-за одной из дверей услышала грохот. Это заставило меня остановиться. За этой дверью кто-то был. И совершенно не понимая, что делаю, я открыла её и вошла в точно такую же палату, как у меня. Конечно же — ведь это больничное крыло!
Только обстановка была другой. Ровно под окном стояла широкая кровать с высоким деревянным изголовьем. А на кровати сидел мальчик лет десяти и смотрел на меня удивлёнными, ярко-зелёными глазами. Его волосы были длинными и растрёпанными, так что несколько непослушных прядей падали на глаза. Его кожа была бледнее цвета его простыни. Под большими зелёными глазами пролегли тёмные круги, а аккуратные губки сливались с кожей.
— Эм, привет, — неуверенно произнесла я, всё ещё стоя на пороге.
— Привет, — ошарашенно поздоровался мальчик, не моргая. — Дверь закроешь?
— А, да, — я захлопнула за собой дверь и наткнулась взглядом на стеллажи, занимающую всю правую стену. С низу до верху они были завалены всякими приборами, банками с разного цвета жидкостью, коробочками с непонятно чем, пузырьками с лекарствами и папками для бумаг.