Не подумайте, господин доктор, что письмо я начал писать только ради того, чтобы пожаловаться на злую судьбы — нет! Дело в том, что моя дочь Гуттиэре просит Вашей помощи для умирающего друга, которому Вы многим обязаны. Впрочем прилагаю письмо дочери и прошу Вас помочь ей. Хоть Вы и не считаете себя виноватым перед бедным искателем жемчуга, но я клянусь простить Вам все то, что у меня накопилось против Вас на душе, если Вы ей поможете.
Писал Бальтозар».
Сальватор, закончив читать письмо, посмотрел на Армана.
— Час от часу не легче… Кому я так обязан, чтобы об этом мне напоминал ловец жемчуга? Ничего не понимаю.
Вильбуа пожал плечами:
— Ты не понимаешь, а я тем более. Откуда мне знать? Надо Кристо расспросить поподробнее. Этот индеец неплохой парень, но себе на уме. Я сколько времени за ним наблюдаю — чужой все же человек… Да что говорить, скорее читай другое письмо.
Сальватор развернул тщательно сложенный лист. Ровные строчки женского почерка, незнакомого ему, поведали следующее:
«ЗДРАВСТВУЙ, ДОРОГОЙ МОЙ ОТЕЦ!
Сразу спешу успокоить тебя, что со мной все в порядке. Я жива и здорова, чего у Бога прошу и для тебя. Извини меня за то, что так случилось, и я вынужденно оставила тебя. От изверга Зуриты я сбежала. Оставаться в Аргентине, а тем более у тебя, отец, я не могла. Он бы нашел меня, и свет белый стал бы мне не мил. Кроме денег и жемчуга, ему ничего и никого не надо. Он мне очень противен, к счастью, его попытка завладеть мной не удалась.
Моя красота мешает мне везде. Был у меня любимый человек, отец, ты его знаешь — Ихтиандр, но он ушел в океан, а вместе с ним и вся моя любовь…
С тех пор мне ничего не мило. Я некоторое время тайно жила у одного хорошего человека. Когда у него появились деньги, мы уехали в Соединенные Штаты Америки, сначала в Вашингтон, а затем в Нью-Йорк. У него для отъезда были свои причины, а я уговорила его взять меня с собой. Все это время мы находились в дружеских отношениях. Отец, это очень хороший человек, но, к сожалению, я не ощущала к нему никаких чувств, которые возникают между мужчиной и женщиной, когда они любят. Видно, действительно, мое чувство ушло с Ихтиандром.
Несмотря на это, я собиралась выйти за него замуж, но неделю назад на консервном заводе, где мы оба работаем, произошло несчастье. Ольсен получил тяжелую травму головы…»
— Ольсен!! — вскрикнул Сальватор. — …Это не только ее друг, но и мой.
«…Вот уже целую педелю, — продолжал читать письмо Сальватор, — как врачи пытаются снасти его жизнь. Я разговаривала с профессором, консультировавшим его. Он сказал, что все лекарства для лечения есть, но нужна очень сложная операция. Тогда я спросила — почему же ее не делают. После долгого молчания он ответил, что не берет на себя ответственность, так как шансов на успех почти нет, тогда как без нее он, Ольсен, может быть, еще и поживет. На мой прямой вопрос — кто же рискнет сделать операцию? — он без раздумья ответил: профессор Сальватор де Аргенти.