Это надолго послужило притчей во языцех, а герою дня товарищи поднесли картофельную медаль в память его подвига. Как ему удалось туда пролезть, так и осталось загадкой.
В ночь на 10 июня батареи заняли свои позиции и на другое же утро начали пристрелку. Все было подготовлено по заранее обдуманному плану, выработанному согласно превосходным воздушным фотографиям и данным, доставленным разведкой.
На нашем участке противник занимал командную возвышенность, в середине и по краям увенчанную бетонными сооружениями, соединявшимися прекрасно оборудованными траншеями с вращающимся стальным куполом в центре для скорострельной пушки и другим – для пушки Гочкиса. Замкнутая горжа[141] придавала редуту характер долговременного укрепления, господствовавшего над окопами первой и второй линии. Под бруствером море проволоки тремя ярусами охватывало бетонированный язык, снабженный пулеметами и игравший роль капонира.
Две из наших батарей должны были обстреливать фасы между средним бетонным куполом В и фланговыми А и С, третья пристреливалась по центральным куполам и по горже. Четвертой предназначались траншеи на смежной высоте 288, значительно слабее укрепленные, и 11-дециметровая батарея была оставлена для разрушения центральной постройки В.
Пристрелка началась с рассвета 16-го и велась автоматически, неторопливо, при внимательном наблюдении каждого выстрела со всех наблюдательных пунктов. 15-минутными перерывами пользовались для получения точных данных о ходе разрушений от передовых частей пехоты.
Противник тотчас же по открытии огня пытался нейтрализовать наши батареи огнем своей артиллерии, но, видимо, был подавлен группой дальнобойных батарей, имевшей специальной задачей парализовать огонь неприятельской артиллерии. Было очевидно, что противник подавлен мощью нашего огня.
18-го июня, в шесть часов утра; началась канонада по всему фронту. Все неприятельские линии задрожали под разрывами тяжелых снарядов и заволоклись облаками дыма. Легкая артиллерия сериями выстрелов срезала проволоку, пробивая в ней проходы, по четыре на роту. Было видно, как колья летели во все стороны…
Только теперь вся неприятельская артиллерия обрушилась на наши передовые линии и на подступы плацдармов. Сейчас уже невозможно было наблюдать с того же места. То и дело приходилось скрываться за траверсами, то за одним, то за другим, или нырять в глубь убежища. Две шестидюймовые бомбы ударили в самый блиндаж, осколками пробита наблюдательная будка, причем одним из них согнут штык винтовки находившегося подле «депутата» 8-го Финляндского полка стрелка Виноградова. Неприятельский огонь усиливался еще более в минуту перерыва…