Передо мной, на коне, кружится веселый «князь Мурат», один из милых спутников по нашей «Жангеде». Он уже в Добровольческой армии, в отряде Дроздовского.
– Спасибо, сердечное спасибо, дорогой! А как князь Накашидзе с его кирасирчиком, Муравьев и другие? Мы здесь простоим еще дня два, заезжайте ко мне завтра поужинать, вспомнить наше двух месячное путешествие от Киева до Ростова.
Подъезжаю к дверям красивого высокого дома. На крыльце сидят две красавицы, все в белом – действительно, настоящие лебеди.
– Скажите, пожалуйста, здесь отведена квартира генералу Беляеву?
– Здесь, здесь! – отвечают обе разом. – Вы знаете, мы ждем его уже с самого утра. Сюда заезжал молодой офицер с черной повязкой на глазу, сказал, что у нас остановится генерал Беляев, что он удивительно милый и хороший, и просил принять его, как родного.
– После такой рекомендаций я боюсь разочаровать вас – ведь я сам генерал Беляев.
– Ах, это вы сами! Идемте сразу же к столу, мы ждем вас с самого утра!
Меня действительно приняли, как самого близкого и родного; после чудного ужина обе хозяйки проводили меня в уютную спальню, где я проснулся лишь на другое утро под лучами яркого солнца.
– …Контрибуция… Реквизиция, – вертелось у меня на языке. – Нет, это не та политика, в которой нуждается Россия!
Выйдя за ворота, я наткнулся на группу молодых офицеров, спешивших на станцию с винтовками в руках. Впереди шел сам Дроздовский в фуражке с белым околышем на затылке и с возбужденным видом заряжал винтовку на ходу…
– Куда вы? – спросил я с недоумением одного из догонявших офицеров.
– На станцию! – отвечал он на ходу. – Там собрали пленных красноармейцев, будем их расстреливать, втягивать молодежь…
За ними бежала обезумевшая от горя старушка.
– Моего сына, – умоляла она, – отдайте мне моего сына!.. После упорного боя мы вошли в Белую Глину уже в темноту. На околице ко мне подскакивает Беслан.
– Скачем скорей на площадь! – закричал он мне на лету. – Большевики оставили там все свои деньги!
Действительно, в Правлении стояло семь замкнутых и снабженных печатями несгораемых ящиков.
– Беслан! Скачи скорей к ближайшему полку, приведи сюда караул. Я сам останусь здесь за часового.
Я обнажил шашку и стал перед дверьми.
– Что вы здесь делаете? – обратился ко мне Романовский, только что подъехавший сюда вместе с Командующим.
Я объяснил ему, в чем дело.
– Когда подойдет караул, я сдам ему все, – прибавил я, – а пока сниму башку каждому, кто сунется грабить казну. Тут находятся деньги и, как по всему видно, большие деньги!
На другое утро в Правлении уже сидел Мальцев, вызванный срочной телеграммой с приказом взломать кассы.