– Стой, слезай! К пешему бою! – командую я. – Коноводам взять коней!
Вторая балка послужила для нас спасением. Редкая цепь спешилась вдоль гребня и не несет потерь.
Но справа показались шедшие во главе эскадрона. Они брали нас во фланг. Пришлось отскочить.
– По коням, садись! Налево кругом, рысью!
Как только вышли из-под удара, повернули еще и еще… Так ласточки, гоняясь за коршуном, не дают ему покоя… Но вот справа показалась какая-то колонна – сотня с пулеметами. Оказалось – наши пополнения. Но – поздно! Противник уже далеко. Но главное было спасено: брошенное радио отбито, обозы (кроме 35 повозок) ушли спокойно… Завладев местечком, красные начали было рубить раненых – как раз в эту минуту появились мы, как впоследствии рассказывал один из моих офицеров-артиллеристов в Екатеринодаре.
– Я только что получил этот удар по голове, – прибавил он, – как раздался крик: «Казаки!» – и все бросились наутек.
Остановившись «на костях», я сразу же послал донесение Врангелю, а затем вызвал Панафидина и Беслана.
– Скачите во всю прыть в Ставрополь, – сказал я «мичману», – уведомьте баронессу Врангель, что ее муж цел и невредим, а Беслан с первым поездом пусть едет в Екатеринодар к моей жене. До поезда зайдите в лучшую кофейню (вот вам деньги) и опровергайте там слухи о нашей гибели, которые, наверное, предупредят вас. Лично обо мне не упоминайте и в штаб не заходите, генерал сам пришлет донесение. А потом дайте отдохнуть вашей лошадке и потихоньку возвращайтесь к нам.
Моим посланцам посчастливилось: на первой же улице они наткнулись на Ольгу Михайловну, которая бежала узнавать о судьбе мужа.
– Ваш муж жив! – радостно закричал ей издали «мичман». – Все благополучно!
Несмотря на сопротивление, она потащила обоих в штаб, где все было в панике… Я угадал: часа два назад примчались сюда радиотелеграфисты и не нашли ничего лучшего, как усесться в кафе (там их и застали мои посланцы) и раззвонить обычную в таких случаях информацию: «Все пропало, одни мы остались в живых…»
Ольга Михайловна горячо благодарила милого мичмана за счастливую весть.
– Не знаю, как выразить вам, что я пережила, – говорила она мне впоследствии, – я была вне себя… и вдруг ваш мичман… машет шапкой и кричит мне: «Он жив! Он жив!»…
Но какое счастье, что ее не было в этот день в летучке!..
Когда мы спустились в селение, мы застали уже там два полка под командой своих доблестнейших командиров, есаулов Павличенко и Кравченко.
– Генерал Врангель выслал нас в ваше распоряжение! – отрапортовали они.
Одновременно, в ответ на мое донесение, от него пришло приказание двигаться немедленно на соединение с ним в Петровское. Выслав вперед дозором Гриневича с двумя казаками, я двинулся за ним, а за нами вся бригада.