Алексей. Ну?
С разных сторон из полутьмы надвигаются анархисты.
Второй(комиссару). «Под душистою веткой сирени цел-ловать тебя буду сильней…»
Глухой хохоток из толпы.
Второй. Позаботься о нуждающихся… Н-ну! Женщина!
Трeтий. Вы скоро там? (Входит с простыней в руке.) Чего ты смотришь? Ложись.
Комиссар. Товарищи…
Алексей. Не пейте сырой воды.
Комиссар. Товарищи…
Второй матрос (угрожающе) Ты к кому ехала, ну?
Из люка снизу неожиданно и медленно поднимается огромный полуголый татуированный человек. Стало тихо.
Комиссар. Это не шутка? Проверяете?
Полуголый матрос. Н-но…у нас не шутят. (И он из люка кинулся на женщину.)
Комиссар. У нас тоже.
И пуля комиссарского револьвера пробивает живот того, кто лез шутить с целой партией. Матросы шарахнулись и остановились.
Комиссар. Ну, кто еще хочет попробовать комиссарского тела? Ты? (Другому.) Ты? (Третьему.) Ты? (Стремительно взвешивает, как быть, и, не давая развиваться контрудару, с оружием наступает на парней.) Нет таких? Почему же?.. (Сдерживая себя и после молчания, которое нужно, чтобы еще немного успокоить сердце, говорит.) Вот что. Когда мне понадобится – я нормальная, здоровая женщина, – я устроюсь. Но для этого вовсе не нужно целого жеребячьего табуна.
Рябой (полузаискивающе гоготнул^. Это действительно…
Влетает Вайнонен. С ним высокий матрос, старый матрос и еще двое.
Вайнонен. Держись, комиссар… Поможем.
Комиссар. Ну, тут уже все в порядке.
Люди обернулись, затихли. Идет вожак. Он появляется не спеша. Тишина. Последовательный обмен взглядами. Взгляд на труп. Вожак молча дает пинок трупу. Труп падает вниз и глухо ударяется о ступени трапа. Вожак глядит на комиссара.
Вожак. Вы его извините… Хамло, что спросишь?
Алексей. Пошли.
Комиссар. Членам коммунистической партии и сочувствующим остаться.
Сиплый(мгновенно парируя). Нельзя. У нас общее собрание. (Не тратя слов, надвигается на тех, кто остановился после обращения комиссара. Наступает на высокого матроса, у которого на лице выражение высокомерия и насмешки.) Э, сочувствующий нашелся?
Высокий матрос. И не один.
Сиплый и его подручный оттесняют всех. Упрямо остается только маленький финн. Он остается один на огромном опустелом пространстве.
Комиссар. Ты один?
Вайнонен. И ты одна, комиссар?
Комиссар. А партия?
Старшины полка выходят.
Первый старшина. Спрашиваю у каждого из вас: помните ли, сколько было коммунистов в те годы в рядах Красной Армии и Флота?.. Ну, ну, припоминайте, участники!..
Пауза.
Первый старшина. Двести восемьдесят тысяч. Половина партии. Каждый второй коммунист был под огнем на фронте. Каждый оставшийся был под огнем в городах, в степях и в лесах, ибо тыла не существует в классовой войне. И в списке раненых коммунистов – Владимир Ленин, а среди убитых – Володарский, Урицкий, двадцать шесть комиссаров, целые губкомы и начисто вырезанные организации. Но разве дрогнула партия?