Все гости получили карточки с указанием их мест за столами - это были: стол золотых спящих кошек; стол свергнутых королев; стол бракованных (развинченных) кукол; стол непарных ботинок. Но по этим карточкам ничего нельзя было найти. Гости метались между столами, царил полный хаос, пока наконец метрдотелю в высокой шляпе и с гвоздикой в петлице не была дана команда помочь гостям разгадать все эти ребусы и проводить каждого на заранее отведенное ему место.
В центре каждого стола, покрытого скатертью небесного цвета, красовалась какая-нибудь композиция по мотивам художников или поэтов-сюрреалистов. Эти композиции производили впечатление безумное, пестрое и поэтическое одновременно. Стол «с флорентийскими яйцами» представлял собой гору вареного шпината, усыпанного муляжами женских грудей, с водруженным на все это скелетом гигантской птицы. Перед каждым приглашенным стояла меховая тарелка с квадратом небесного цвета, где было написано его имя, как бы зажатое между красными губами Мэй Уэст; маленький голубой хлебец, знаменитый pain peint; перед каждым стоял бокал с этикеткойк vin vain; также перед каждым находились меню и прибор для пускания мыльных пузырей. Меню было написано каллиграфическим почерком между двумя широкими полями - лазурным и пасмурным. Это меню производило бредовое впечатление, усиливающееся еще и тем, что у всех гостей меню было совершенно различным по составу блюд. То, что у одних называлось «суп экстра-светлый», у других называлось «консоме из глаз крокодила»; «грустная картошка» называлась у других «суфле из земляных яблок, занесенных сюда ветром», а также «глупые клубни»; салаты: «и это - ты?», «заткнись и жуй»; были в меню и блюда под названием «текущие вещи», называвшиеся также «много бри из ничего», или «коровы и козы, вопящие от грусти». И наконец, следовал «десерт тартар», который в другом меню назывался «наконец-то!».
Готовясь к балу, мы развлекались поисками этих словечек и понятий, поисками «жемчужин», далеко не всегда таких уж забавных!
Названия блюд были так тщательно зашифрованы, что никто из гостей не мог догадаться, что же ему подадут.
В конце ужина, под аплодисменты, восемь мужчин вынесли на подносе обнаженную женщину. сделанную из сахара, на ложе из роз; рядом лежал молот, которым надо было ее разбить, прежде чем съесть; это был воистину «десерт варваров», не правда ли?.
После ужина снова начались танцы, в салонах открылся ночной клуб «Туретчина», гости фотографировались на канапе, представлявшем собой гигантские губы Дали, под портретом Мэй Уэст. Веселье продолжалось до рассвета, все были увлечены этой игрой и своими выдумками - мне кажется, что главным на этом бале было творчество, да-да, именно оно.