– Пиши пять. «Бабок» много не бывает. На зоне они тоже сгодятся. Перекупишь администрацию, так тебя и в «резинку» могут отправить. Камера вроде как для психов, чтобы они ничего с собой не сделали. Маленькая, но спокойная и безопасная. В ней вполне можно волну пересидеть, подождать, пока кипишь уляжется. Не один из заказанных там свою задницу сберег. Пиши пять! – повторил Гвоздь. – Главное, имя и телефон, остальное я организую сам.
Волошин задумался. В банке денег не снять. Родителей трогать нельзя. Код от сейфа знает лишь он. Оставался только Ростик. У него была своя карточка, которую Волошин регулярно пополнял. Неприкосновенный запас.
Расправив на коленях помятый лист бумаги, Сергей аккуратно вывел: «Ростик, как вы? Очень за вас волнуюсь. Помогай Лене. Не забывай о Корниенко, проведывай. Если тебя будут допрашивать, расскажи все, как было. Очень прошу: береги Марину. Я жду адвоката и пока жив, но кто-то старательно хочет меня убрать. Ночью была первая попытка. Нужны деньги. Сними пять тысяч с карточки. Сделай все, что тебе велят. Волошин». Затем дописал номер мобильного телефона и, сложив лист, протянул Гвоздю.
В этот момент дверь загремела, и в кормушке показалось лицо краснощекого конвойного с огромным мясистым носом и маленькими бегающими глазами. Обведя камеру строгим пристальным взглядом, он зычно выкрикнул:
– Волошин, на выход!
Растерянно остановившись, Сергей посмотрел на охранника.
Не зная, куда его ведут, Волошин размеренно шагал по длинным тюремным коридорам. Перед ним открывались и закрывались железные решетки, скрипели засовы и лязгали замки. Перед каждым постом он останавливался и, буравя взглядом стену, терпеливо ждал очередной команды.
Наконец конвойный остановился у железной, выкрашенной в тусклую зеленоватую краску двери.
– Стоять, пришли! – скомандовал охранник и, открыв дверь, добавил: – Заходи!
Переступив порог, Сергей оказался в небольшой комнате, посередине которой стоял внушительных размеров письменный стол. Маленькое окошко с треснувшим стеклом. На стенах серые, облупившиеся панели. Ничего, что могло бы радовать человеческий взгляд. Угрюмая, серая, темная, эта комната отличалась от камеры только относительно свежим воздухом и отсутствием нар.
Не успел Волошин опомниться, как конвойный снял с него наручники и подтолкнул вперед.
Тряхнув руками, Сергей повернулся лицом к окну. Тело напряглось, ожидая встречи с железным взглядом Усенко.
Однако вместо следователя перед ним стоял незнакомый молодой человек лет двадцати восьми.
– Здравствуйте, – приветливо проговорил он и искренне улыбнулся. – Я ваш адвокат, Калюжный Борис Юрьевич.