– Ладно! Пошли чай пить! Плевать на все! Так жить легче! – Пульсатилла вздохнула, вытерла сухие, давно разучившиеся плакать глаза и храбро пошла в столовую. Нина взяла в руки вазочку с вишневым вареньем и шагнула за ней.
Когда же наконец подошло к концу не только чаепитие, но и все это весьма утомительное вечернее времяпрепровождение и Шарль стал собираться к себе в гостиницу, Нина с Кириллом и Пульсатиллой поехали его провожать. Просторную служебную машину вел шофер. Кирилл хотел посадить рядом с ним Пульсатиллу, а сам усесться рядом с женой и с Готье в надежде, что, размягченный вином и вкусным обедом, Шарль поделится с ним видами на будущее руководство фирмой. Но Шарль сам пригласил на заднее сиденье дам. Нина с удовольствием села бы впереди, чтобы наблюдать за действиями шофера – с тех пор как она сама начала водить, для нее было очень интересно следить за тем, как это делают другие, самые разные люди. Однако, побоявшись, что Кирилл измучает Шарля своими разговорами и тот не сможет о чем-нибудь договориться с Таней, она решила тоже сесть сзади. Всю дорогу она скромно молчала, поглядывая в окно и подтверждая что-либо сказанное Пульсатиллой лишь короткими замечаниями, если они требовались. А так всю инициативу она передала в руки подруге. И это возымело успех. Казалось, Шарль был в восторге от познаний Пульсатиллы в истории и архитектуре города.
– Не согласитесь ли вы быть здесь, в Москве, моим гидом? – прощаясь у гостиницы, спросил он. Как краем глаза заметила Нина, Пульсатилла не без некоторой паузы согласилась.
Нине Шарль поцеловал руку.
– Теперь я понимаю, почему все в восторге от русских женщин, – галантно произнес он.
Нина вложила в ответную улыбку максимум очарования, на которое только была способна. Обратно они ехали в полном молчании. Кирилл, как ей показалось, даже всхрапнул. Они же с Пульсатиллой не проронили ни слова. Только у самого ее дома, когда Таня уже взялась за ручку двери, Нина робко пробормотала:
– Я принесу завтра твоим девочкам вкусной еды. У нас столько всего осталось!
– Ладно, давай, – снисходительно ответила Пульсатилла и захлопнула за собой дверь. И Нина почувствовала себя предательницей, что бросает подругу, а сама едет в свое шикарное жилище.
Но когда она повязала передник поверх своего уже обычного домашнего одеяния и окидывала взглядом загроможденную кухню, чтобы решить, с чего начинать уборку, Кирилл вошел к ней и спросил:
– Ну, как ты думаешь, назначит он все-таки меня начальником или не назначит?
А она ответила:
– Не знаю.
И он рассердился и стал кричать, что хотя бы для его успокоения она могла бы ему сказать что-нибудь хорошее, и ушел, громко хлопнув дверью, а она пожалела, что не может сейчас оказаться в своей старой квартирке на пятом этаже.