Одна пара глаз принадлежала тому самому рыжеватому псу, постоянно проживавшему в этом дворе и оценивающему всех учащихся – могут ли они принести что-нибудь вкусное специально для животного или не могут. С его точки зрения, эта женщина была для него не безнадежна, чего пес не мог сказать о другой, той, которая приходила заниматься первой. От нее исходил неприятный для пса парфюмерный запах. Он устроился в отдалении от машины и ждал. Но вот он увидел, что женщина удаляется в сторону ворот, так что он рисковал пропустить остатки обеда Михалыча и его товарищей. Пес хорошо знал Роберта и еще одного, приходящего, со смешной прической. Он полагал, что хвост на таком не приспособленном для этого месте, как голова, был совершенно не функционален, но был готов простить этому человеку его маленькую слабость, потому что именно он отдавал собаке очень привлекательные лакомства – свиные косточки от грудинки, колбасные шкурки, а иногда и вяленые рыбные головы или что-нибудь еще в таком же духе. Поэтому пес вздохнул, подобрал живот и направился выжидать подходящий момент к черному ходу.
А из окон мастерской вслед Нине добродушно усмехалась еще одна пара глаз в сеточке мелких морщин. Это были глаза Михалыча. Но Нина ничего этого не заметила. Она направилась домой пешком, по бульвару, через парк.
Человек с хвостом в это время удобно устроился на верстаке и развертывал промасленную бумагу с обворожительно пахнущей ветчиной. Михалыч нарезал огромными ломтями свежий хлеб, Роберт мыл руки. Когда он пришел, из знакомой всем сумки были извлечены две бутылки красного вина, три чистых пластмассовых стакана, кусок адыгейского сыра и небольшая желтая дынька. Возвращаясь в мастерскую, Роберт на всякий случай снова выглянул во двор, посмотреть, все ли в порядке с машиной. Воспользовавшись этим выгодным для него обстоятельством, рыжий пес тут же проскочил внутрь и юркнул до поры до времени под верстак. Выскочить на свет и закрутиться под ногами, напоминая о себе, он должен был только к окончанию трапезы, когда наевшиеся уже люди собирали остатки еды. А пока он свернулся в клубочек, предвкушая вкусный обед и не боясь нацеплять на бока пыль и стружку. Даже то обстоятельство, что прелестный запах копченой свиной шкурки перебивался отвратительным запахом дыни, который часто вызывал у него приступ чихания, не смутило пса. До поры до времени он устроился, зажмурив глаза, и держался вовсе не вызывающе, а весьма скромно, готовый, однако, тут же напомнить о себе в первый же подходящий момент. Но вопреки всем его ожиданиям такой момент подвернулся не скоро. Едва были опустошены первые стаканы и съедены первые бутерброды, дверь в мастерскую открылась, и на пороге показались представители молодого поколения. Их было двое. Один из них был собственной персоной заводила вражеской группировки, второй – его ближайший помощник.