- Что же тут думать? Дума одна: необходимо подсобить вам. Подсобим, Михаил Иваныч. Сегодня вечером свой совнарком соберем, посоветуюсь, улыбнулась Калинкина.
- Какой совнарком? - не понял Нестеров.
- Наш, сельский: председатель сельсовета, секретарь парторганизации, председатель сельпо, секретарь комсомола. И учтите - все бабы, - вновь улыбнулась Калинкина, и опять грусть тронула ее губы. - Извините, пойду посмотрю, что там случилось.
Калинкина вышла из кабинета легкой походкой спортсменки, и в ту же минуту из-за двери донесся до Нестерова ее громкий голос:
- Ну-ка, Наталья рассказывай. И покороче, без предисловий. У меня там гость: фронтовик, полковник.
- Навсегда приехал?! - спросил звонкий женский голос.
- Так уж и нужны мы ему, - ответила Калинкина, и голоса женщин, удаляясь, смолкли.
"Ой, Евдокия Трофимовна, не надо дешево ценить себя", - подумал Нестеров, глядя на пустое кресло Калинкиной и живо воображая весь ее облик, поразивший его.
9
Ужинали у Калинкиной дома. Подавала на стол все та же тетя Груша женщина в белом платке. Были жареные караси, соленые грузди со сметаной, сохранившие с осени и цвет и запах, мед, малиновое варенье, пахучий пшеничный хлеб, нарезанный остроконечными ломтями. Нестеров попытался дотронуться до своего вещевого мешка, собираясь достать консервы, внести, как говорится, свою долю в ужин, но Калинкина замахала на него большими руками, слегка прищурив глаза, громко и резко сказала:
- И не стыдно вам, Михаил Иваныч? Или вы забыли наше русское хлебосольство?
Нестеров смущенно пробормотал:
- Ну, как знаете. От души хотел...
Калинкина, сделав вид, что не заметила смущения гостя, торопливо убежала в горницу и сейчас же вернулась с портретом мужа.
- Вот он какой был, Перевалов Иван Алексеевич, - подавая Нестерову портрет в деревянной рамке под стеклом, сказала она, не сводя глаз с Нестерова, пытаясь заметить, какое впечатление произведет на него Перевалов.
- Славный молодчага! Кудрявый. И, видать, голубоглазый был, - сказал Нестеров, про себя подумав: "До тебя, Евдокиюшка, далеко ему, как до неба".
- А все ж таки, Михал Ваныч, Дуня во много раз красивше его. И тогда, а хоть бы и теперь, - гремя посудой, проговорила женщина в белом платке.
- Будет тебе, тетя Груша, конфузить-то меня! - беззлобно воскликнула Калинкина, мимолетно взглянула на Нестерова и чуть склонила голову, как бы в ожидании его слов.
- Согласен с вами, согласен. Хорош Перевалов, а... Евдокия Трофимовна... - Нестеров примолк, помычал, выпалил: - Слов нет, как хороша!..