Всеобщая мифология. Часть I. Когда боги спускались на землю (Булфинч) - страница 75
Когда он пел эти нежные напевы, все духи проливали слезы. Тантал, несмотря на свою жажду, прекратил на мгновение свои устремления к воде, колесо Иксиона остановилось, гриф прекратил рвать печень гиганта Прометея, дочери Даная освободились от своего задания носить воду решетом, и Сизиф сел на свой камень послушать. И впервые, как говорили, щеки фурий были мокры от слез.
Прозерпина не могла противостоять, и сам Плутон дал разрешение. Позвали Эвридику. Она пришла из числа вновь прибывших теней, хромая на свою раненную ногу. Орфею разрешили взять ее с собой при одном условии, что он не должен оглядываться, чтобы посмотреть на нее, пока они не достигнут верхнего мира. Так они и отправились в свой путь, он впереди, а она следом через проходы темные и крутые в полном молчании; и когда почти достигли выхода в живой верхний мир, Орфей, на мгновение забывшись, бросил взгляд назад, чтобы убедиться, что она за ним следует, и тотчас же она была унесена. Протянув руки, чтобы обняться, они схватили только воздух! Умирая теперь во второй раз, она все же не могла упрекнуть своего мужа, ибо как она может порицать его желание видеть ее. «Прощай, – сказала она, – прощай навек», и была унесена так быстро, что звук едва достиг его ушей.
Орфей стремился последовать за ней и умолял разрешить ему вернуться и попытаться еще раз освободить ее; но суровый перевозчик оттолкнул его и отказал в проходе.
История Орфея иронически обыгрывается в стихах Франсиско де Кеведо-и-Вильегаса:
Семь дней после вторичной потери жены Орфей пребывал на грани жизни и смерти, без еды и сна; потом, горько осуждая жестокость сил Эреба, он пел свои жалобы скалам и горам, растапливая сердца тигров и сдвигая дубы со своих мест. Он сторонился женщин, живя постоянно в воспоминаниях о своем грустном несчастье. Фракийские девушки делали все, на что способны, чтобы завоевать его, но он отвергал их ухаживания. Они терпели это, сколько могли, но однажды найдя его нечувствительным, возбужденные ритуалами Бахуса, одна из них воскликнула: «Смотри – вот наше презрение!» и бросила в него свое копье.
Однако оружие, как только долетело до звука Орфеевой лиры, упало, не причинив вреда, к его ногам. То же происходило с камнями, которые они бросали в него. Но женщины подняли крик и заглушили голос его музыки, и потом то, что они бросали, достигло его и вскоре было запачкано его кровью. Безумцы рвали его на части и бросили его голову и его лиру в реку Гебр, вниз по которой они поплыли, журча грустной мелодией, которой берега отвечали жалобным созвучием. Музы же собрали части его тела и похоронили их в Либетре, где, как говорят, над его могилой поет соловей сладкозвучнее, чем в любой другой части Греции.