Его лиру Юпитер поместил среди звезд. Его тень во второй раз пошла в Тартар, где он увидел свою Эвридику и обнял ее любящими руками. Они теперь вместе странствуют по счастливым полям, то она впереди, то он; и Орфей смотрит на нее столько, сколько хочет, не получая наказания за невольный взгляд.
* * *
От редактора. Русский поэт Валерий Брюсов так описывает гибель величайшего певца древности Орфея в одноименном стихотворении:
И пал певец с улыбкой ясной.
До брега волны докатив,
Как драгоценность, труп безгласный
Принял на грудь свою прилив.
И пышнокудрые наяды
Безлюдной и чужой земли
У волн, в пещере, в час прохлады,
Его, рыдая, погребли.
Но, не покинув лиры вещей,
Поэт, вручая свой обол,
Как прежде в Арго, в челн зловещий,
Дыша надеждой, перешел.
На несправедливость и поверхностность критиков сетует русский поэт А. Н. Апухтин в стихотворении «Орфей и паяц»:
Слушать предсмертные песни Орфея друзья собралися.
Нагло бранясь и крича, вдруг показался паяц.
Тотчас же шумной толпой убежали друзья за паяцем…
Грустно на камне один песню окончил Орфей.
Глава XIV. Путешествия душ
Кеик и Альциона
Кеик был царем Фессалии, где мирно правил, без насилия и несправедливости. Он был сыном Геспера, утренней звезды, и сияние славы Кеика напоминало славу его отца. Его женой была преданная и глубоко привязанная к нему Альциона, дочь Эола. В то время Кеик пребывал в глубокой печали из-за потери своего брата, и ужасные знамения, которые сопровождали эту смерть, заставили его чувствовать, что боги враждебны также и к нему. Поэтому он думал, что лучше всего предпринять морское путешествие в область Карлос в Ионии, чтобы посоветоваться с оракулом Аполлона.
Но как только он раскрыл свое намерение жене Альционе, дрожь пробежала по ее телу, и лицо ее смертельно побледнело.
– В чем моя вина, дорогой супруг, что ты разлюбил меня? Где та любовь ко мне, которая была превыше всего в твоих мыслях? Ты думаешь, что будешь себя чувствовать легче в отсутствии Альционы? Для тебя было бы лучше, если бы я была подальше?
Она также пыталась отговорить его, описывая силу ветров, которую хорошо знала, когда жила в доме своего отца – Эол был богом ветров и делал все, чтобы мог, чтобы сдержать их.
– Они набросятся вместе, – говорила она, – с такой яростью, что огонь вспыхивает от удара. Но если ты должен идти, – добавила она, – дорогой супруг, то дай и мне пойти тобой, иначе я буду страдать не только от реальных бед, которые ты должен встретить, но и от тех, которые внушают мне эти опасения.
Эти слова тяжелым грузом легли на ум Кеика, и теперь желание взять ее с собой стало не только ее, но и его собственным желанием, но он не мог подвергать ее опасностям моря. Поэтому он отвечал, утешая ее, как только мог, и закончил такими словами: