Мама и Шура сбились с ног, разыскивая для Вити сапоги. Но на рынке за сапоги просили слишком много, у нас таких денег не было, а в распределителе обувь и одежду давали только по ордеру, специальному разрешению, которое можно было получить только по блату. Блат — это нужное знакомство. А у нас его не было.
Как-то пришли к нам Витины московские друзья — Кирка и Егор. Они сели за стол, выпили с нами чаю, а потом Кирка вдруг сказал:
— Володю Антокольского убили.
Мама вскрикнула. Витя стал молча ходить по комнате взад-вперед и так сжал зубы, что под щеками у него начали перекатываться желваки.
— Совсем мальчик… — говорила мама. — Какой чудесный, какой способный мальчик!..
Я очень хорошо помнила Володю. Из Витиных товарищей он мне нравился больше всех. Он, хоть редко, но обращал на меня внимание и даже один раз катал на велосипеде. И в тот день, когда старшие ребята не дали мне мороженого, он за меня вступился. Нет, Володю не могли убить! Наверно, его тяжело ранило, так, что все решили: он умер. Но потом его вылечат.
— Мы с Сережкой послезавтра уезжаем, — сказал Егор.
— Что, вызов пришел? — спросил Витя.
— Ага. Мне в артиллерийское, а ему — в авиационное. Он тоже хотел зайти попрощаться, но не смог — мать переживает…
— Понятно.
В этот вечер меня не торопили спать, и я сидела со взрослыми и слушала их разговоры. Они вспоминали разные смешные случаи из довоенной жизни, но почему-то всем было не смешно, а грустно. Егор прочитал:
Сегодня ты не слышал тостов,
Не пахло в воздухе вином.
Мы вечер просидели просто
В краю далеком, неродном.
— Экспромт? — спросил Витя. — Неплохо.
Кирка, уходя, сунул Вите в руку какую-то бумажку.
— Вот, бери, — сказал он. — Мне в театре выдали, а у меня еще старые хорошие.
— Что это? — спросил Витя.
— Ладно, после разберешься, — ответил Кирка.
Бумажка, которую оставил Кирка, оказалась ордером на сапоги.
На следующий день мама пошла в распределитель и вернулась оттуда с новыми кирзовыми сапогами. Шура сшила Вите теплые байковые портянки. Вечером, придя с работы, Витя замотал ноги в портянки, надел сапоги и, стуча по полу подошвами, прошелся по комнате. Все, кто был дома — мама, Шура, хозяйка Анна Васильевна, тетя Лена с Маринкой, — все сошлись полюбоваться новыми сапогами. Должно быть, в них Вите было очень удобно, потому что он даже меня, наконец, заметил и спросил:
— Что? Завидно? — и не больно дернул за косичку.
И я закрутилась, завизжала от радости, что старший брат снизошел до меня.
Перед сном Витя поставил сапоги рядышком возле вешалки, погладил черные матовые голенища и сказал: