— Ой! Ты же можешь играть в зоопарк! Как будто звери сидят в клетках, а Маша и Элиза пришли их смотреть. И тут тигр вырвется из клетки и бросится на них…
— Нет, тигр не бросится, он старый, одноглазый, из него опилки сыплются.
— Ну, мишка! А они сядут на лошадки и…
Лена вздрогнула и прислушалась.
Я сказала:
— Да, в зоопарк — это хорошая игра. Можно попробовать.
— А ты во что играешь?
— Мы с Наташкой в школу играем.
— Наташка — это кто?
— Это моя подруга. Мы с ней как будто учительницы — по очереди. Куклы у нас — отличницы, а мишка, белый…
Лена вздрогнула и прислушалась.
— Что это ты все вздрагиваешь? — спросила я.
— Сейчас должна прийти, — с тоской ответила Лена и посмотрела на круглые часы, висящие под картиной.
— Кто?
— Училка. Она ровно в четыре приходит.
Лена как-то сразу погрустнела.
— Ты посмотри тогда мою «Родную речь», и я пойду.
— Сейчас.
Лена отдернула занавеску и вошла в другую половину комнаты. Там, прислоненная к стулу, стояла большая коричневая виолончель, тускло поблескивая крутыми бедрами. Она была похожа на богатую даму, вынужденную жить у бедных родственников. Лена обошла ее с таким видом, как будто это живой крокодил. Порылась в портфеле и воскликнула:
— Ой, вот же он! Они у меня прямо рядом лежали! Как это я положила и не заметила!
Лена вышла и плотно задернула за собой занавеску, словно опасалась, что виолончель может выскочить вслед за ней.
— Смотри-ка, уже четыре, а ее нет, — со слабой надеждой сказала Лена. — А знаешь, какой у меня был однажды счастливый день! Она заболела и не пришла, и мамы дома не было. Я чуть ли не до вечера одна играла.
— У тебя же нет игрушек.
— Никому не скажешь? Иди сюда.
Она встала на четвереньки и полезла под стол, приглашая меня за собой. Там она сунула руку под батарею и достала маленького уродца, слепленного из черного хлеба. Вместо ручек и ножек у него были спички.
— Вот. Это мой Кузя. Не трогай, а то у него головка отваливается. Вот это его кроватка, в коробочке. А вот в этой коробочке — мой детский сад. Это мне монпасье бабушка подарила, и каждый леденчик у меня — человечек. Вот этот, зелененький — воспитательница. А этот, желтенький — самая маленькая девочка, я ее больше всех люблю. Она болеет, видишь, у нее кусочек отколупнулся. Я ее отдельно в спичечную коробочку положила, это у меня как будто больница.
Лена аккуратно засунула свои коробочки с человечками обратно под батарею. Мы вылезла из-под стола, и она первым делом взглянула на часы.
— Хоть бы не пришла!
— Ты ее боишься, что ли?
— Я ее ненавижу, — сказала Лена. — Я вообще музыку ненавижу!