В коридорах и комнатах пахло новым обмундированием. Девушки надевали военную форму и сразу терялись в ней, становились похожими друг на друга. Увольнения в город запретили, и, проходя по двору, Марина часто видела, как прижимались мокрыми от слез лицами к холодным решеткам ограды матери молоденьких бойцов, в которых только по нежным, еще не обветренным лицам и выбивающимся из-под шапок кудрям можно было узнать девушек.
Нужно было немедленно решать десятки дел. Одно из них - самое главное, - где продолжить формирование и обучение полков. В Москве, превращавшейся в прифронтовой город, это было невозможно. Раскова просила командование ВВС ускорить решение вопроса.
Управлять массой людей, не знающих воинских порядков, военных требований, не объединенных пока еще общим делом, общей целью, было сложно.
- Надо, не теряя времени, заняться уставами, - предложила Казаринова. Это первое, что они должны хорошо усвоить. Пусть лейтенант Мигунова съездит в Главный штаб ВВС и достанет нам все уставы, да побольше экземпляров.
Раскова одной из первых пригласила Мигунову в штаб формирующихся женских полков - она была знакома с ней давно, еще со времен совместной работы в Военно-воздушной академии.
- Катя, - обратилась к ней Раскова по старой привычке просто по имени, - возьми троих девушек и в штаб. Проси военные уставы. И узнай, что там нового с нашим отъездом.
Катя Мигунова вместе с пачками уставов Красной Армии и "Наставления по производству полетов" привезла и приказ, в котором говорилось о срочной эвакуации авиагруппы из Москвы в один из городов на Волге, где на базе летной школы будут готовиться авиационные части.
15 октября на экстренном совещании с приказом были ознакомлены все командиры и политработники. После этого Марина отправилась на железнодорожную станцию "пробивать" эшелон для своих частей. Комендант ничего не мог обещать в ближайшие несколько дней. На восток уходили эшелоны с оборудованием эвакуирующихся заводов, с людьми. Прибывали составы с войсками, техникой. Раскова долго уговаривала его, в который раз показывая приказ об эвакуации. Наконец он сказал:
- Марина Михайловна, я все рад сделать для вас. Но пусть мне позвонят из Наркомата путей сообщения и отдадут распоряжение, и тогда я отправлю вас, как только выгружу очередной эшелон, прибывший в Москву.
- Ну, ладно, - Марина протянула руку коменданту, - смотрите не подведите.
Раскова позвонила наркому авиационной промышленности Алексею Ивановичу Шахурину, которого знала по Военно-воздушной академии еще с 1935 года. Марине было известно, что Шахурин сейчас занят эвакуацией авиационных заводов и предприятий и надеялась, что он поможет ее группе быстрее выехать из Москвы.