– Слушайте, если б он видел свою жену та-акой! – рассмеялась вдруг Киска.
– Даже странно, – покачала головой Инна. – Странно, как она себя вела. Другие бы на ее месте давно раззвонили, не преминули бы похвастаться. Вот, мол, я какая! А Нина молчала.
– Такая уж она была, наша Ниночка, – вздохнула Таисия Максимовна.
– Давайте за это и выпьем, – подсказала заведующая и потянулась к бутылке, в которой коньяка осталось уже меньше половины.
– Эх, узнает Греков, что мы прикончили его коньячок, шума будет! – рассмеялась вдруг Татьяна.
– Ничего. Новую бутылку купит. Десять! Он ведь теперь клад нашел, – усмехнулась Галя. – Ведь где-то эти деньги лежат?
При этих словах Антонина Дмитриевна отчего-то побагровела и, чтобы скрыть смущение, заговорила, всплеснув руками:
– Девочки-и-и… А мы, похоже, попали в пробку!
– Как – в пробку? Меня ж вечером ждут! – Киска вскочила и кинулась к лобовому стеклу, а потом заверещала на весь автобус: – Что делается?! Это когда же мы теперь приедем! Нет, я на поминки не поеду! Выскочу у ближайшего метро!
– Ты сначала до него доберись! – усмехнулась Татьяна.
– Что ж там такое могло случиться? – спросила Галя. – У меня ребенок маленький. Со свекровью остался, а она ворчит. Надеюсь, Нина меня простит, если я тоже не поеду.
– Ну тогда давайте помянем здесь. – И Антонина Дмитриевна принялась разливать остатки коньяка.
– Нам не надо! – затрясли головами Инна и Таисия Максимовна. Последняя пожаловалась: – У меня давление.
– По капле, – сказала заведующая и плеснула и им. Потом подняла свой стаканчик: – Ну, девочки, выпьем! За Нину! Пусть земля ей будет пухом!
Помянув, сидели молча – каждая думала о своем. Потом Татьяна покосилась в окно, направо, и сказала:
– А эта все еще тут! Мадам в шляпе! Гляньте, через ряд!
– Куда ж ей деваться? – удивилась Галя. – Пробка же! Все стоят, и она стоит.
– Как вы думаете, девочки, это любовница Грекова? – спросила вдруг Милочка.
– А что? – ехидно сказала Татьяна. – Не Нинкина же! Хотя после всего услышанного я и этому не удивлюсь. Ну и денек сегодня! Одно открытие за другим! Подружка вдруг оказалась писательницей, богачкой, ходила по крутым кабакам. Может, она еще и того? Нетрадиционной ориентации? А?
– Не говори ерунды, – одернула ее Галя. – Я не знаю, кто эта женщина, но на кладбище она приехала неспроста. Что-то Нину и ее мужа с ней связывало.
И Галя задумчиво посмотрела в окно, на красный «Ягуар»…