– Мне нужно выпить кофе, прежде чем я смогу понять, что ты говоришь, – сказала я.
Финн игнорирует это.
– Он заработал приблизительно семьсот долларов той ночью, хотя я бы этим не гордился.
– Да? – я снова оглядываюсь на Анселя. Нет никакой возможности, что он может услышать о том, о чём мы говорим, но он знает этих парней достаточно хорошо, так что ему и не обязательно нас слышать. Он откровенно смеётся.
– Я считаю, ты должна учесть все это, когда общаешься с ним. Я хочу сказать, что Ансель сразу же влюбляется во всё, что он видит, – когда он говорит это, в груди что-то сжимается. – Это то, что я люблю в парне, но вся его жизнь такая; поэтому он в основном..., – он смотрит на Оливера, ища помощи.
Тот вытягивает зубочистку изо рта: – Глубоко увлекающийся? – говорит он прежде, чем вернуть зубочистку в рот.
– Точно, – Финн похлопывает меня по плечу, как будто этот разговор имел хоть какой-то проклятый смысл. Оливер торжественно кивает. Неоновые огни мигают в отражении его очков, и я должна уйти прочь. Интересно, если меня вырвет, это, наверное, будет лучше любой беседы? Есть шанс проверить. О чем они вообще говорят? Я с трудом помню, как ходить, не говоря уже о том, как бороться с мыслью о том, что я могла бы быть в законном браке с парнем, который любит всё в жизни, в том числе Брони.
С нервным ощущением в своём животе я прохожу между двумя столиками и подхожу к кабинке, где Ансель, улыбаясь, смотрит на меня. Однако, пока мы не виделись, - или сколько я там была без сознания - я и забыла, какой эффект он производит на меня. Мне так и хочется ощутить его руки на себе.
– Доброе утро, – говорит он. Его голос хриплый. У него тёмные круги под глазами, и его кожа выглядит немного бледной. Учитывая то, что он явно бодрствовал дольше меня, взгляд на него не даёт надежды на то, что я буду чувствовать себя лучше через пару часов.
– Доброе утро, – я топчусь возле края стола, неуверенная, что смогу сесть, не испытывая дискомфорт. – О чем говорил Финн?
Он машет рукой, как бы говоря не обращать внимания. – Я видел, что ты идёшь, поэтому заказал тебе апельсиновый сок и то, что вы, американцы, любите называть кофе.
– Спасибо. - Когда я сажусь, то задерживаю дыхание от пульсирующей боли между ног и от реальности нашей ночи: дикого и, может быть, немного грубого секса. Я вздрагиваю, меня передёргивает всем телом, и Ансель замечает это. Это складывается в смешную сюжетную линию: он краснеет, и его взгляд опускается на засосы, которые он оставил на моей шеи и груди. Трясущимися руками пытаюсь прикрыть себя, жалея, что не взяла с собой шарф в эту пустыню. Ансель смеётся. Я роняю голову на свои скрещенные руки на столе и издаю стон. Я никогда не буду пить снова.