– Прекрасно. Фэлин собралась на свидание.
Гуннар посмотрел на меня для подтверждения.
Я пожала плечами.
– Мои родители нарисовались. Они были здесь, когда он спросил. Мне, вроде как, пришлось согласиться.
С улыбкой на губах парень покачал головой, уже догадываясь, к чему ведет мой рассказ. – Бедный.
- Он знает, - добавила Кирби.
- А. Ну тогда это его проблемы, - произнес он.
Я вытащила диванную подушку из-за спины и прижала ее к груди. – Это всего лишь ужин. Я не собираюсь разбивать его сердце.
- Я сказал то же самое, когда Кирби пригласила меня на свидание, - засмеялся он.
Кирби вырвала подушку из моих рук и швырнула ее Гуннару в голову.
– Прекрати всем вокруг это рассказывать! Они подумают, что это правда!
Все еще улыбаясь, Гуннар поднял подушку с пола и игриво бросил ее обратно.
– Может, я хочу, чтобы ты в это поверила. Так хоть не будет казаться, что я постоянно за тобой бегаю.
Кирби растаяла.
С небольшим усилием он перетащил ее себе на колени и коротко чмокнул в губы. После чего поднялся вместе с ней и поставил на ноги.
- Я рада, что вы уходите, - безразлично заметила я. – Меня тошнит от ППЧ (Публичное Проявления Чувств).
Кирби показала мне язык и позволила Гуннару отвести ее к выходу. Он остановился, и она тоже.
- Удачи завтра, - пожелал Гуннар.
На лице Кирби вспыхнула озорная улыбка. – Удача понадобится парню.
- Выметайтесь, - ответила я.
Я дотянулась до боковушки дивана, схватила подушку и бросила ее в сторону двери. В это же время Гуннар вытащил Кирби и закрыл за ней дверь. Подушка отскочила от старого деревянной поверхности и приземлилась на коричневый ковер.
Мое тело отяжелело, когда я, заставив себя подняться с кресла, побрела в спальню. Край одеяла был откинут с тех пор, как я вылезла оттуда. Я просунула ноги под одеяло, натянув его до самого подбородка и прижимая к себе.
Я сделала вдох, наслаждаясь свободой после полных пяти лет горя и вины. Возможно, я и позволяла своим родителям практически всегда принимать за себя решения, но вопреки всем доводам и страхам, я освободилась от них. Временами они напоминали о себе, но больше не могли причинять боль.
Мои веки отяжелели, и я несколько раз моргнула, прежде чем позволить себе погрузиться в сон, без кошмаров о ярких лампах, белых стенах, хватающих незнакомцах или отдаленных криках. Подобные сны прекратились месяц спустя, как я переехала в этот маленький лофт. Теперь, я вижу омлеты, чизкейки, сладкий чай, Чака ругающегося над плитой и указания Федры по рассаживанию посетителей. Нормальная жизнь заменила тяжесть невыносимых ожиданий.