Частный самолет, на котором «семейству Сучковых» предстояло лететь в Испанию, оказался настоящим летающим домом отдыха — уютным, комфортабельным: десять мягких кресел, обитых приятной зеленовато-серой кожей, полированные дубовые столики между ними, а за перегородкой — четыре диванчика для отдыха. Исключительно предупредительная рыжеволосая стюардесса гостеприимно встретила пассажиров, заботливо усадила их в кресла, долго хлопотала, чтобы обеспечить самым необходимым.
Через пятнадцать минут самолет вырулил на взлетную полосу и без задержки взмыл в воздух.
«С богом!» — подумал Варяг и стал рассеянно рассматривать стремительно уплывающие вниз лесные массивы Подмосковья. Наконец-то можно немного расслабиться, хотя бы ненадолго отвлечься от постоянного напряжения. Он попытался не думать о проблемах. Но события последних месяцев все равно не давали покоя. Из головы никак не выходила мысль о том, каким все же образом чемоданчик Егора Сергеевича Нестеренко мог попасть в уральскую столицу, в руки перекупщика краденых драгоценностей? Случайность или обдуманный кем-то маршрут? Что за этим стоит? Дача Нестеренко на Никитиной Горе подверглась обыску либо по наводке ФСБ, либо по заданию МВД. Если верен первый вариант, тогда этим вполне мог заниматься полковник ФСБ Соколов, Коля, Николай Иванович, который ни с того ни с сего загадочным образом спустя две недели после этих событий умудрился пустить себе пулю в лоб дома, прямо в своей спальне. Если бы был верен второй вариант, с МВД, тогда, вероятнее всего, это могло быть делом рук генерала Урусова. Но генерала, которого две недели назад люди Чижевского выкрали на его же собственной даче, Варягу удалось допросить с пристрастием. Из разговора получалось так, что эмвэдэшный генерал здесь был ни при чем. Конечно, он мог темнить. Но по косвенным вопросам и по тому, как себя вел пленник, Варяг чувствовал, что Урусов действительно к похищению денег не причастен. Хотя и хотел бы. Значит, работали другие люди, посерьезнее.
Был еще и третий вариант: налет мог организовать кто-то из воровских авторитетов самого крупного калибра, имеющих доступ к информации. И сколько ни думал Владислав, получалось, что больше всего на эту роль подходил Шота Черноморский. Предположение казалось вполне логичным, если учесть, что, как установил Чижевский, недавний взрыв бомбы, подложенной под автомобиль Варяга, организовать из участников сходняка не мог никто, кроме грузинского авторитета. У всех было алиби. А у Шоты кое-какие детали не сходились. Но явных улик конечно же не существовало. И тем не менее все эти нестыковки наводили на мысль, что именно люди Шоты могли взять резервную воровскую кассу на Никитиной Горе, а потом по своим каналам перебросить ее в Екатеринбург. местным ворам. Тем более что Шота был должником за старые дела уральских пацанов. Но, опять же, где всем этим догадкам хоть какие-то доказательства? И неужели же главная причина всех этих событий — желание завладеть деньгами, пусть даже и крупными? Идти на такой риск, чтобы украсть кассу у воровского сходняка, вряд ли решится даже самый безумный из всех воров. Шота же к таким не относился. Что-то здесь не так. Варяг чувствовал, что за кражей из тайника на Никитиной Горе кроется кое-что более важное, чем деньги, алчность и желание наживы.