Алекс задержался у двери, пропуская выходящих дам. Он заметил, что Дэвис подошел к Спарроу и спросил, сможет ли тот уделить ему несколько минут для разговора.
— Разумеется, мой дорогой. Я провожу жену в ее комнату, а потом пройдусь по парку. Прошу меня подождать, ладно?
Филипп склонил голову в знак благодарности.
За дверью Алекс почувствовал на своем плече руку Драммонда.
— Я иду в свой кабинет, — сказал Иэн, — загляни ко мне попозже, я покажу тебе удочки и условимся, когда выезжаем. А пока я хочу сориентироваться, сколько времени у меня есть завтра и можно ли поручить утреннюю работу Филиппу. То есть мне придется приготовить ему задания, чтобы до обеда Спарроу имел все, что ему потребуется. Мы работаем как один человек, а эта взаимозаменяемость позволяет нам превратить восьмичасовой рабочий день в шестнадцатичасовой. Так я тебя жду!
Иэн взмахнул рукой и направился к двери, ведущей из холла в его кабинет. Джо взглянул на часы. Без десяти девять. В сгущающемся сумраке он увидел спину Гастингса, который начал свою прогулку вокруг клумбы, время от времени склоняясь над цветами. Сквозь ветви деревьев уже проглядывала луна, еще низкая, но круглая и белая. Было очень красиво и тихо. Джо решил прогуляться по парку и подумать над книгой. Этот лунный пейзаж казался прекрасной декорацией к размышлениям о преступлении. Через час он сядет за машинку и будет работать до полуночи. И хватит. Надо выспаться, чтобы утром не дремать в лодке. В конце концов, жизнь действительно состоит не только из одной работы. Джо направился к приоткрытой остекленной двери и легонько толкнул ее. Перед ним лежал парк, полный душистых ароматов и таинственных вечерних шорохов лунной ночи.
Ночь была теплой, настолько теплой, что Джо ощутил значительную разницу между нагретым воздухом сада и холодной, пахнущей камнем атмосферой холла. Было совсем светло. Острые лезвия лунного света пронзали кроны древних деревьев и ложились на цветы клумб, выхватывая их из мрака и придавая им таинственные и фантастические формы. Слегка изогнутый стебель еще не распустившейся белой розы напоминал тело приподнявшейся змеи с узкой белоснежной головой, устремленной вверх. Эта роза росла на краю обрамления огромной клумбы, которая занимала почти все свободное пространство перед домом и была перерезана посредине тропинкой, ведущей к старым платанам и липовой аллее. Вокруг клумбы царила темнота. Густая стена парка казалась еще более густой и непроницаемой, потому что луна светила из-за этой стены и находилась выше, запутавшись в кронах лип.