Он протянул письмо Алексу. Джо вынул из конверта обычный небольшой листок с машинописным текстом и начал читать вполголоса:
В Скотленд-Ярд.
Мистеру Иэну Драммонду и мистеру Гарольду Спарроу грозит опасность. Речь идет об их исследованиях. Они кому-то очень нужны. Ученых пытались купить. Теперь попытаются заставить их молчать. Это ужасно. Спасите их!
Друг Англии.
Алекс рассмеялся.
— Это похоже на письмо сумасшедшего, который прочел слишком много комиксов, — сказал он искренне. — Я не так представлял себе серьезное предупреждение. Думаю, вы ежедневно получаете сотни подобных писем. Наверняка угрожают убить королеву, взорвать парламент или подложить бомбу под иностранное посольство. Таких маньяков сотни, а может, даже тысячи. Нет. Я бы не относился к этому серьезно.
— И я тоже, — сказал инспектор, — если бы не пара моментов, которые эту версию исключают. Во-первых, маньяк, который знал бы, например, что сегодня ночью мы собираемся проводить испытания летающей подводной лодки, был бы не совсем маньяком, если бы время было указано точно, а дело хранилось в глубочайшей тайне.
— Ты хочешь сказать, что тебя беспокоит, откуда автор этого письма знает о работе Драммонда и Спарроу, не так ли?
— Да. Во-вторых, он знает также, что были попытки переговоров с обоими учеными. Их вели представители одного очень дружественного нам государства, которое также весьма интересуется развитием знаний в области искусственных материалов. Попытки эти были весьма общего характера, и казалось, что, скорее всего, те просто что-то разнюхали, но совсем не уверены, над чем действительно работают наши ученые. Мы предприняли самые серьезные меры предосторожности, потому что, хотя дружба между народами и является делом весьма похвальным, однако здесь речь идет о первенстве на мировом рынке и об огромных государственных инвестициях. Когда видишь то, чего я в окружающей действительности достаточно насмотрелся, понимаешь, что человеческая жизнь — это всего лишь одна из цифр в математическом уравнении. Иногда уравнение требует, чтобы эта цифра была самой важной, и тогда человек становится бесценным. Но в иных случаях уравнение не решается без изъятия этой цифры, и тогда человек вычеркивается из этого уравнения так тщательно, будто его там никогда и не было. Я не хотел бы… Мы не хотели бы, чтобы Драммонд и Спарроу были вычеркнуты лишь потому, что государство, которое является нашим большим другом, имеет отрасли промышленности, которые не выносят конкуренции. Можно было бы считать это письмо письмом маньяка, но, к сожалению, оно содержит слишком много правды. Кроме того, — и это третье, что меня беспокоит и заставляет отнестись к делу серьезно, — автор письма знает, что Драммонд и Спарроу работают в тесном сотрудничестве. Мало того, — он знает, что их исследования, в той фазе, в которой они сейчас находятся, могут лечь в могилу вместе с авторами.