— Почему вы лжете, Люси Спарроу? — резко спросил Паркер. — Кого вы выгораживаете?
— Я? Никого. Я убила Иэна Драммонда и признаюсь в этом. Чего еще может желать закон от преступника?
— От преступника — ничего больше. Но закон желает знать правду. А я вовсе не желаю, чтобы вы понесли наказание вместо кого-то другого, кого вы выгораживаете или вам кажется, что вы его выгораживаете, потому что полагаете, что это он убил. К тому же вы хотите выгородить кого-то, кто с заранее обдуманным намерением хочет свалить на вас доказательства вины.
— Но почему? — спросила Люси. — Не понимаю… — ее голос потерял тот спокойный деловой тон, которым она до сих пор говорила.
— Потому, что вы не могли потерять здесь этот кулон. Убийца совершил ошибку. Взгляните на эту цепочку! Что вы видите? Ты, Джо, автор детективных романов, которые читает вся Англия, что ты видишь?
— Вижу… Не знаю! — Джо склонился над кулоном. — Нет. Не вижу ничего необычного.
— А вы?
— Я уже сказала, что потеряла его здесь… — голос у Люси был тихий и неуверенный. Она тоже всматривалась в лежащую на столе цепочку, как бы желая проникнуть в ее столь явную, но непонятную тайну.
— Она закрыта, — сказал Паркер. — Убийца забыл ее разорвать. Понимаете? А ведь сразу видно, что она слишком короткая, чтобы ее можно было надеть через голову. А даже если бы она и не была короткой, то при ваших густых волосах вряд ли бы она могла пройти через голову, даже если бы вы стояли на руках. Думаю, нет. Мне кажется, что если попытаться ее снять, то она даже через подбородок не пройдет. Как же тогда эта цепочка могла оказаться здесь иначе, чем принесенная кем-то, кто бросил ее рядом с телом убитого Иэна Драммонда?
Только теперь Люси склонила голову.
Паркер безжалостно продолжал:
— Прекратите эти глупости! Когда вы отказались ответить на вопрос, почему вы убили Иэна, я сказал, что это огромный посмертный комплимент ему. Вы не смогли выдумать хоть какой-нибудь повод, потому что Иэн не был человеком, которого можно было бы хоть за что-нибудь ненавидеть. Лишь один убийца знает, какую пользу он извлечет. Поэтому вы пытаетесь выгораживать людей, которые хотели свалить на вас это ужасное преступление, как будто знали, что вы понесете этот крест почти без колебаний. И что вы скажете?
Но Люси Спарроу не отвечала. Она спрятала лицо в ладонях, а потом покачнулась в кресле. Алекс вскочил и поддержал ее.
— Сейчас пройдет, — сказала она тихо. — А теперь, пожалуйста, отпустите меня. Я и так ничего больше не скажу.
Паркер смотрел на нее почти с гневом, но потом опустил голову и мягко сказал: