Ты не очень ясно мыслишь, Линда.
Ленцен мельком смотрит на меня и продолжает, нахмурившись, тыкать в экран. Наконец поднимает взгляд и с непроницаемым выражением лица кладет смартфон на стол, осторожно подвигает его ко мне. Беру, не спуская глаз с Ленцена. Опускаю взгляд, начинаю читать.
«Шпигель онлайн». Читаю, прокручиваю, опять читаю, опять прокручиваю – вверх, вниз. Имена, даты. «Шпигель онлайн». Архив. Виктор Ленцен. Афганистан. 21 августа 2002 г. 22 августа 2002 г. 23 августа 2002 г. 24, 25, 26, 27, 28 августа 2002 г.
Я читаю, читаю, снова и снова.
Я должна найти какой-то выход.
– Линда?
Прокручиваю вверх и вниз.
– Линда?
Слышу его голос как сквозь слой ваты.
– Линда?
Я поднимаю глаза.
– Как была убита ваша сестра?
Руки дрожат, как у старухи.
– Каким образом была убита ваша сестра? – снова спрашивает Ленцен.
– Семь ножевых ран, – отвечаю я, как во сне.
Слепая ярость. И кровь, все в крови.
Не знаю, сказала я это или только подумала.
– Линда, – говорит Ленцен. – Вы ошиблись. Прошу вас, поймите это.
Понять этого я не могу.
Я даже не могу толком понять, что он говорит. Я не в себе, все произошло слишком быстро, пытаюсь отмотать на три шага назад, пытаюсь осознать, что произошло, – Ленцен только что доказал свое алиби. Этого не может быть, этого не может быть.
– Вы же понимаете, что это значит, – говорит Ленцен, тихо, медленно, словно заговаривает ядовитую змею. – Убив меня, вы не свершите правосудия. Напротив. Что бы вы со мной ни сделали, убийца останется на свободе.
Для меня это как выстрел. Но если не Ленцен, то кто? Кто, если не он?
Нет, нет и нет. Я видела Ленцена.
– Линда, – говорит Ленцен, прерывая ход моих мыслей, – прошу вас, опустите пистолет.
Смотрю на него.
До меня медленно начинает доходить.
С 21 по 28 августа 2002 года Виктор Ленцен был в Афганистане. У него не было никакой возможности убить мою сестру.
Голова раскалывается, кругом все плывет, и я думаю, сколько я так живу: боль, головокружение, галлюцинации, песня, эта проклятая песня, и призрак в углу спальни, бессонница, кошмары. Я все поняла, и это понимание мучительно, невыносимо.
Я сошла с ума.
Или сойду, если так будет продолжаться.
Такова реальность, такова моя жизнь.
Результаты длительной изоляции: нарушение сна, потеря аппетита, когнитивное расстройство вплоть до галлюцинаций. Я все это знаю, я много читала.
Панические атаки, психологическая травма, писательская зачарованность вымыслом, и эти постоянные страшные муки совести за то, что не смогла спасти Анну, мое нескончаемое одиночество…
Все это имело смысл. Имело смысл, но ничего не изменило. Кладу смартфон на стол, смотрю на Ленцена. Теперь мне это дается труднее, чем прежде.