– Зачем? Почему? Я ничего не понимаю!
Похоже, он отчасти действительно впал в смятение. Ни в коем случае не давать ему передышки.
– Вы когда-нибудь дрались?
– Нет.
– Вы кого-нибудь били по лицу?
– Нет.
– Вы когда-нибудь били женщину?
– Мне кажется, женщина входит в понятие «кто-нибудь».
Похоже, он опять приходит в себя. Черт. Тема насилия не действует на него. Хладнокровный подонок.
– Вы когда-нибудь применяли насилие к женщине?
Лицо его абсолютно непроницаемо.
– Нет.
Единственное слабое место, которое мне пока удалось нащупать, – дочь. Значит, надо задавать «плохие» вопросы о дочери.
– Сколько лет дочери?
– Двенадцать.
Заиграл желваками.
– В каком она классе?
– В седьмом.
– Ее любимый предмет в школе?
Вижу, как на виске обозначилась жилка, которой раньше не было заметно. И она пульсирует.
– Математика.
– Как зовут лошадь дочери?
И пульсирует.
– Люси.
– Вы хороший отец?
Стиснул зубы.
– Да.
– Вы когда-нибудь применяли насилие к женщине?
– Нет.
– Как зовут лучшую подругу дочери?
– Не знаю.
– Аника, – подсказываю я. – Аника Мелер. Ленцен судорожно сглатывает подкативший к горлу комок. Я абсолютно спокойна.
– Любимый цвет дочери?
– Оранжевый.
Рука его инстинктивно тянется к виску, вопросы о дочери его достали. Отлично.
– Любимый фильм дочери?
– «Ариэль».
– Вы кого-нибудь убивали?
– Нет.
Он ответил так же быстро, как и на предыдущие вопросы. При этом прекрасно понимает, что мы подошли к главному. На что он надеется? Как он собирается выпутываться из этой ситуации?
– Вы боитесь смерти?
– Нет.
– Самое страшное событие в жизни?
Он кашлянул:
– То, что происходит сейчас.
– Существует то, ради чего вы готовы убить?
– Нет.
– А ради дочери вы готовы убить?
– Да.
– Но вы же только что сказали…
Он теряет самообладание.
– Я помню, что я только что сказал! – орет он. – Господи! Естественно, я сделаю все, чтобы защитить своего ребенка.
Пытается успокоиться, но не получается.
– Скажите мне, наконец, что здесь происходит?!
Он прямо-таки ревет.
– Что значит это дерьмо? Это игра? Вы собираете материал для нового детектива? Используете меня как подопытного кролика? Да? Дерьмо!
Он бьет кулаком по столу. Его ярость похожа на стихийное бедствие, мне становится страшно, несмотря на пистолет, но я стараюсь ни единым движением не выдать своих чувств. Снаружи опять светит солнце, чувствую тепло на своей щеке.
– Успокойтесь, господин Ленцен, – говорю я и угрожающе приподнимаю пистолет. – Это не игрушка.
– Я вижу, – гневно рычит он. – Вы что, думаете, перед вами мальчик из церковного хора? Я прекрасно знаю, как выглядит настоящее оружие. В Алжире меня дважды чуть не похитили. В Афганистане я делал репортаж о чертовом полевом командире, так что в состоянии отличить настоящий пистолет от водяного из магазина игрушек, можете мне поверить.