Оставалось встречать ударную волну в чистом поле, возлагая все надежды на прочность Камуфляжа, который я так и не удосужился снять. Свои защитные функции он исполнял добросовестно, что наглядно продемонстрировал при последнем ранении. Теперь ему предстояло выдержать более массированную атаку, правда, не несущую элементов воздействия плазмы.
Чувствительный толчок глубоко под ногами едва не лишил меня равновесия. Но все же выстояв, я по инерции сделал еще несколько шагов, когда земля, содрогнувшись в чудовищной конвульсии, безжалостно сбила меня с ног. С нескрываемым облегчением, я упал лицом вниз, абсолютно безграмотно развернутый ногами, а не головой к эпицентру взрыва. Оставалось лишь жалеть о выброшенном шлеме от Камуфляжа, потому как его задняя часть предоставляла серьезную защиту. Но изменить произошедшее мы не в силах, зато вольны влиять на настоящее, поэтому как только я закончил тормозить руками в процессе падения, я закинул их за голову, защищая шлем.
Это были мои последние осознанные действия, вследствие того, что изможденный организм и перенапряженная психика разом отказались повиноваться, как только к ним перестали предъявляться какие-либо требования. Поэтому общий тонус можно было классифицировать, как глубокий ступор, причем, если связь с реальностью и сохранилась, смысл происходящего куда-то терялся. Хотя то, что творилось вокруг, и в здравом уме вряд ли поддавалось осмыслению. Атакуя бесчисленной массой, с неба валился град камней, и судя по протяжному железному вою, после очередного сокрушительного сотрясения, далеко не все громады плазмеров остались на прежних местах.
Постепенно все стихло и каким-то чудом неповрежденное тело осталось лежать на земле, прибывая в состоянии полной отрешенности, словно пытаясь перезагрузить систему. Но больше это напоминало сохранение параметров и чтобы вновь обрести возможность двигаться, предстояло перезапустить все системы организма.
Первые секунды тишины зачаровывали от состояния покоя и умиротворения, вошедших в измотанную от суетности жизни душу. Но блаженство от созерцания вселенной бесцеремонно прервала моя неуемная деятельная натура, категорично требующая начинать приходить в себя. Но неожиданно данная задача оказалась труднодостижима, поскольку мозг, как неотъемлемая часть организма, продолжал поддерживать общий бойкот. И усилия одной личности оказалось явно недостаточно, чтобы вновь обрести связь с реальностью.
И тут неожиданно мне на помощь пришел Амкер. Мы уже давно во многом могли обходиться без помощи слов и, приложив свои усилия синхронно с моими, он помог добиться существенного прогресса. Так мы и выбирались из ямы беспамятства, целенаправленно устремляя совместные усилия для достижения общей цели. Результат пришел неожиданно и в связи с этим, в какой-то мере немного напугал, потому как творящееся вокруг вполне соответствовало подобной реакции.