Йорк скрепя сердце оставил кафедру с королевским троном и сошел к скамьям. Солсбери наигранно приветствовал его с таким видом, будто ничего предосудительного на его глазах и не произошло.
Олдхолл занялся своим делом: провел вступительный молебен и напыщенно возблагодарил Господа за отмену Акта о лишении прав состояния домов Йорка, Солсбери и Уорика. Эта формальная процедура вызвала у собравшихся лордов шумное одобрение, несколько смягчив помрачневшего было Йорка.
– Милорды, – продолжал Олдхолл, – с большой отрадой передаю вам волю Палаты Общин по интересующему нас вопросу. Ее члены озаботились изыскать какой-нибудь способ выразить благодарность герцогу Йоркскому Ричарду Плантагенету за его верную службу при дворе, за опеку его величества короля Генриха VI, а также за спасение нашего государя от изменников. Таким образом, был предложен Акт Согласия, который поименовал бы герцога Йорка наследником английского трона. Голосование состоится нынче же вечером. Если оно окажется успешным, то уже завтра вам будет представлен новый проект закона о королевской Печати.
Лоб Йорка разгладился, а сам он сел прямо, слушая вполуха поздравления всех тех, кто всего-то минуту назад шикал и хмурился. Трусы и предатели в обеих палатах не позволяли ему предъявить свои претензии на трон, но они же теперь проявляли благосклонность к тому, чтобы судьба Генриха оказалась у него в руках, и перелагали на него всю ответственность: делай с ним что хочешь. В эту минуту Йорк испытывал к ним непередаваемое отвращение, хотя они, по сути, воплощали его самые смелые притязания на власть. Он оглянулся на скамью позади себя, встретившись взглядом с сыном. Эдуард знал, что это значит для отца, и весь лучился, обхватив ручищами деревянную перегородку.
Прислонясь спиной к спинке скамьи, Йорк приосанился, чувствуя прилив бодрости и свежих сил. Его вынудили бежать из Ладлоу. Он видел, как его замки и земля раздаются или распродаются тем, кто не имеет на них никакого права. Само его имя и герб по всей стране срезались с тканей и гобеленов, сбивались с дерева и камня, выжигались с железа. Но если он в конечном итоге становился королем, то все это было не больше чем необходимым испытанием на прочность. Он знал, что причина такой неожиданной кротости и сговорчивости со стороны парламента – наводнившая Лондон армия. Лорд Скейлз пережил тот пролом стены Тауэра; забаррикадировавшись изнутри, он избегнул кровавой мести лондонской толпы. Он дождался того, чтобы сдаться Уорику, когда тот возвратил в Лондон короля. Но это не спасло его от мести, которую он заслужил. Кое у кого ушло всего два дня, чтобы добраться до него в каземате того же Тауэра. Йорк потом видел труп, но после своих же приказов не проникся сочувствием к тому, кто это сделал. На улицах по-прежнему лилась кровь. Но важно было то, что на сегодня в Лондоне была всего одна сила, и эта сила была предана Йорку. Он держал в своей хватке и короля и столицу, и парламент это знал.