– Милорд Сомерсет говорит: осторожность не выигрывает войн, – произнесла она наконец.
Что-то в ее остро отточенном профиле смягчилось; ушло какое-то колоссальное напряжение. Перестали скоблить друг друга пальцы, плетью обвисла рука. Маргарет резко, с шумом вдохнула.
– Передайте приказ, милорды: лагерь снять. Войско выходит в поле против армии Йорка и кто там еще с ним. Помните: вы сражаетесь за спасение короля Англии, томящегося в плену у подлых изменников. Правота на вашей стороне. Всем вам милость Божия и мое монаршее благословение.
Королева склонила голову, и вслед за вспышкой ледяной жестокости в глаза ее вернулась сомнамбулически блаженная грусть. А с нею усталость. Собрание лордов, нестройным грубоватым хором поблагодарив свою госпожу, разошлось по своим ратникам.
Дерри остался с королевой почти наедине; исключение составлял лишь здоровяк-шотландец, не спускающий с него глаз. Королеву, а вместе с ней и заключенную за границей сделку эти молодцы явно намеревались оберегать до конца. Дерри шотландцу подмигнул, на что тот опустил руку на рукоятку длинного ножа, подвешенного к поясу.
– Мне бы впору спросить, ваше высочество, есть ли у вас ко мне какие-то особые распоряжения. Хотя чувствую, по-настоящему приватно они не прозвучат, – сделал Дерри оговорку, с легкой выспренностью склоняя голову перед неприступным бородачом.
Тот в ответ хоть бы моргнул.
Маргарет задумчивым движением наматывала себе на палец локон, все туже и туже. Голос ее был блеклым от усталости:
– Вы всегда говорили, Дерри, что ваш труд заканчивается там, где начинается бой. Помощи от вас мне было столько, что и не высказать, но вот час битвы все же настал. Так что теперь свое дело пускай делают ратные люди, рыцари и лучники. – На секунду она прикрыла глаза. – Дерри. Я уже видела, как командует Солсбери. У меня на глазах он уничтожил армию в три раза больше его собственной. Так было на Блор-Хит. Про Йорка на поле боя мне известно меньше, но Солсбери я боюсь. Вы будете со мною рядом?
– Ну а как же, ваше высочество! Что же до остальных, то не извольте беспокоиться. В лице Сомерсета и Перси у вас надежные сторонники. Сомерсет прекрасный военачальник. Он многому научился у своего отца, и его рубаки в нем души не чают. Судя по тому, что я вижу, к ратному делу у него несомненный дар, да и добрых советов он не чурается. И главное, ваше высочество: никто из них не любит Йорка. Ставки известны всем, и эти люди вас не подведут, обещаю вам. Даже, возможно, и шотландцы.
Верзила за плечом у Маргарет уязвленно хмыкнул, отчего она рассмеялась: